– Еще как достанут. – Меняя позицию, я переполз на пару метров вправо. – Ты, наверное, с перепугу забыл, что у них тут инструментальный склад, механическая мастерская и токарный цех с полным набором станков. Для них вскрыть любую дверь – вопрос десяти минут. Другие предложения есть?
Прицельно выстрелив в проем коридора, Маринин пригнул голову.
– Остается последний вариант – в воду. Но у нас дыхательной смеси максимум на сорок минут.
Это верно. А что делать под водой? Долбить прикладами в сваренную из рельсов задвижку? Глупее занятия не придумаешь. Пожалуй, старлей прав – надо прорываться в левый коридор. Там, по крайней мере, можно засесть за углом крутого поворота и хорошенько потрепать нервы немчуре, выиграв полчаса драгоценного времени. Надеюсь, мои парни снаружи к тому часу что-нибудь придумают…
Кому-то выскакивать первым, а кому-то прикрывать и потом бежать вторым – приемчик устаревший, а в нашем случае еще и бестолково-опасный. Чтобы по-настоящему прикрыть товарища плотным огнем, нужны патроны. И в хорошем количестве. А их у нас нет.
Исходя из простых умозаключений, я выбрал момент, когда в работе пулемета была маленькая заминка – то ли стрелок менял ленту, то ли извлекал перекосившийся патрон, – и, выскочив из укрытия, понесся к левому коридору. За мной, с интервалом в секунду, шлепал прорезиненными подошвами Маринин. Бежали, постреливая на ходу одиночными в проем правого коридора, из глубины которого отвечали несколько «эмпэшек».
Все шло отлично ровно до середины дистанции. Когда до входа в спасительную нору оставалось шагов тридцать, вновь густо забасил пулемет.
Мы оказались в облаке пыли и каменной крошки, но, согнувшись пополам, продолжали спурт.
Я услышал за спиной вскрик, остановился, и тут же пуля ударила в висящий на груди ребризер. Удар вышел такой силы, что меня отбросило на пару метров. Я с грохотом приземлился спиной на каменный пол, потеряв на некоторое время дыхательный рефлекс.
Стрельба затихла. Подняв голову, я стал искать напарника. Он был рядом – корчился, ухватившись за бедро.
– Зацепило?
Парень только мычал сквозь плотно сжатые зубы.
Краем уха я услышал топот – к нам бежали несколько человек.
– Держи! – Прижав к лицу старлея маску, я открыл вентиль баллонов. – Двигай в воду!
Край причала рядом – всего в двух шагах. Маринин пополз к нему, подволакивая простреленную ногу. Схватив оба автомата, пополз и я.
Успеть бы!
В последний момент, уже переваливаясь через край причала, заметил целящегося в меня из автомата мужика в офицерской фуражке с белым верхом.
«Конец!» – пулей пронеслась мысль.
Но вместо автоматной очереди внезапно раздался сухой щелчок, словно два бильярдных шара ударили друг в друга.
Теперь не было никакого смысла соблюдать молчание и маскировку – обитатели подскальной базы узнали о нашем вторжении. Более того, им хорошо известно, где мы скрываемся.
Свалившись в воду, мы сразу ушли на максимальную глубину. И правильно сделали, потому что фашистские недобитки открыли сумасшедший огонь – весь водоем пронизывали стремительные росчерки от пуль.
Мы прошли вдоль дна до корпуса лодки и обосновались у кормовой оконечности – в районе ахтерштевня.
– Держись! – приказал я по гидроакустической связи.
Маринин послушно схватился за перо горизонтального руля, а я, вооружившись ножом, срезал длинный ремешок с его подвесной системы. Она все равно в обозримом будущем не понадобится.
Готово. Убрав нож, обвязал ремешком бедро повыше раны и туго затянул.
– Нормально?
– Да, – кивнул он. – Почти как настоящий жгут.
Перетяжка жгутом ему была необходима по двум причинам: во-первых, чтобы уменьшить кровопотерю, а во-вторых, для «устранения течи» поврежденного гидрокомбинезона.
– Как себя чувствуешь?
– Терпимо.
– Кость задета?
– Не знаю. Когда пуля ударила – боль прострелила до затылка.
Значит, повреждена. Это плохо.
– Возьми, – снял я с плеча один из автоматов. – И потихоньку шуруй за мной…
Мы спрятались под днищем лодки – здесь долбаные ветераны нацистского движения нас не достанут. Правда, толку от выгодной позиции маловато – давление в баллонах неизменно снижалось, и минут через двадцать пять придется всплывать. У Маринина оставался в запасе «парашют дайвера» – двухлитровый баллон с обычной дыхательной смесью. А мой героически погиб, защитив своего хозяина от немецкой пули.
Я с тоской посмотрел на темнеющую ржавчиной задвижку, отрезавшую путь к отступлению. Наши «братья по разуму» наверняка сейчас за ней, но помочь не в силах. Что можно предпринять в подобной ситуации? Мощные подводные резаки, способные справиться с толстой сталью, имелись лишь на специализированных судах. Разве что позаимствовать у погранцов сотню килограммов динамита, заложить его снаружи и…
Нет, на такое безумство мои ребята не пойдут, да и Горчаков не позволит. Кто даст гарантию, что не обрушится тоннель, а вслед за ним и вся эта чертова база?…
– Смотрите! – вернул меня к действительности Маринин.
Я и сам уже слышал характерные звуки входящих в воду тел и, обернувшись, увидел, как с левого причала в воду прыгали немецкие моряки, облаченные в резиновые костюмы. Один, два, три, четыре, пять… шесть.
Шесть человек. На груди у каждого допотопный дыхательный аппарат красно-бурого цвета. Это даже не аппарат, а скорее жилет со встроенным фильтром для очистки и регенерации воздуха. Если не изменяет память, на немецком его название звучит «Драгер Лунг». Время работы под водой ограничено несколькими минутами, а основное предназначение – экстренное спасение с гибнущей подводной лодки.
Однако от этого легче не стало. В руках у пловцов поблескивали длинные ножи.
Старлей поднял автомат, прицелился…
– Погоди, – положил я руку на ствол «адээса». – Далековато. Да и патронов у нас осталось – морской кот наплакал.
– Что предлагаете? – растерянно промямлил напарник.
– Сиди тут, гляди в оба и никого к себе не подпускай.
– А вы?
– Попробую с ними разобраться старым дедовским способом. – Я отдал ему автомат и вытащил из ножен свой любимый нож – страшную штуковину, способную перепилить арматуру.
Глава девятая
Архипелаг Земля Франца-Иосифа,
остров Земля Александры
Наше время
К полудню следующего дня U-3519 осторожно вошла в пролив Кембридж. Преодолев «на ощупь» несколько километров, подвсплыла, подняла перископ и уверенно завернула в родную бухту Нагурского.
