— И тем не менее. Вы, полагаю, офицер… Дайте слово офицера.
— Даю, — почти не задумываясь, кивнул Павел, отталкивая скорчившегося над пробитой дланью Стоцкого.
— Она под охраной одного моего человека. Место нахождение мне не известно. Связь только по телефону.
— Как это не известно?
— Таковы наши правила, — коротко и твердым голосом отчеканил генерал.
— Звоните своему человеку. И пусть он потом даст трубку Филатовой.
Усатый полез за мобильником, набрал номер…
— Печкин, это Роммель. Сейчас дашь на минуту трубку девчонке, а потом, как закончит разговор, отпустишь ее. Да, правильно понял — пускай девчонка идет на все четыре стороны! — четко повторил он и протянул трубку назад.
— Алло, Ирина?
— Да, Паша, это я… — голос ее был напуган и еле слышен.
— Ира, сейчас тебя отпустят. Домой ни в коем случае не езди… не надо. Иди в редакцию. У вас же кто-то работает по ночам?
— Да, верстают готовый номер…
— Вот и хорошо. Ты помнишь, с какого телефона звонила мне утром?
— Помню…
— Так вот. Сразу позвонишь с него на мой сотовый. Тогда у меня будет уверенность, что тебя отпустили. Договорились? И не дергайся — жди в редакции.
Мобильник генералу он не вернул, а водиле приказал повернуть в темную, неприметную улочку и остановиться.
Генерал с водителем вели себя спокойно, спиной, вероятно, ощущая направленные в них стволы. Один Стоцкий, обмотав чужим пиджаком поврежденную ладонь, издавал утробные звуки и беспокойно ерзал изнеженными ягодицами по кожаному сиденью.
Звонок Ирины из редакции раздался через двадцать минут. Сверив высветившийся номер с тем, что значился во «входящих», Палермо коротко переговорил с ней и снова повелел ждать.
— Что ж, господа, не смею вас больше задерживать, — обронил он, выбираясь из машины.
Трое в салоне напряженно молчали. Лишь когда тихо захлопнулась дверца за человеком с закрывавшей пол-лица банданой, двигатель иномарки заработал, вспыхнули габаритные огни.
Отойдя шагов на десять, спецназовец снял с лица повязку, обернулся…
Машина тронулась и, быстро набирая скорость, поехала к видневшейся вдали освещенной улице с оживленным движением.
— Извини, генерал. Чуть раньше я давал другое обещание, — прошептал он, поднимая ствол бесшумной винтовки. — А первое слово дороже второго. Так меня учили в юности.
Взрыв автомобиля с номерами Правительства области очень походил на взрыв, унесший в итоге жизнь Бритого. И сейчас корма высоко подпрыгнула из-за мгновенно раздувшегося под днищем огненного пузыря. Потом пламя охватило машину целиком, и все это жутко грохнуло о землю, пошло юзом, перевернулось, раскидывая по округе горящие обломки… А он все стоял и продолжал стрелять в горящее месиво, покуда не израсходовал все двадцать патронов рожка. Но и после этого раз пять нажал на спусковой крючок с такой силой, что едва не обломил его.
* * *
В редакции он появился уже без винтовки, основательно разобранной и выброшенной по частям в попадавшиеся дорогой мусорные баки.
— Добрый вечер, — несмело приоткрыл он дверь одного из отделов редакции, за которой слышалась громкая, оживленная беседа. — Скажите, где я могу увидеть Филатову?
Две женщины приблизительно одного возраста — кругленькая, с такой же круглой головой, и высокая, худая, в очках с тонкой оправой, сидящие за огромными мониторами, умолкли и одновременно уставились на вошедшего мужчину.
— А вы кто ей будете? — спросила одна.
— Я не родственник, но очень давно знаю ее семью.
— Вот и хорошо, молодой человек! — внезапно вскочила полная. Подскочив, доверительно понизила голос: — Мы как раз обсуждаем случившееся. Мы-то думали, что Ирочка уже знает о смерти своего отца, понимаете?.. Ну и… как полагается, выразили сочувствие, соболезнование, когда она появилась.
— А она, видно, надеялась на лучшее… Чуть в обморок не упала, — откинулась сухощавая на спинку вертлявого кресла.
— Отхаживали ее, чаем горячим отпаивали… Откуда нам было знать? — опять зашептала первая.
— Вы не могли бы нам помочь?..
— Где Ирина? — настаивал Павел.
— На воздух пошла — в скверик. Сказала: сигареты кончились, и хочет немного побыть одна. Ну, мы и подумали: пусть подышит…
— Поищите ее, пожалуйста, а то мы переживаем, — жалобно пропищала одна из верстальщиц.
— Ясно. Сейчас найдем. Скажите-ка, а где ваш главный?
— Дома, наверное…
— Вызвать его можете?
— Зачем?! — чуть не хором изумились сотрудницы.
— Новость одна есть потрясающая. Сдается, что она должна быть в завтрашнем номере.
— Это вряд ли! — усмехнулась одна из женщин. — Ночь на дворе — он или спит или едет домой с очередного банкета.
— Наш главред не приехал даже в ночь с 11 на 12 сентября, забыла какого года, когда в Америке рушились небоскребы, — авторитетно заявила вторая. Вот и сегодня — прокурор области убит в своем доме, а он…
— Полчаса назад трагически погиб губернатор Стоцкий, — повернувшись к двери, равнодушно доложил поздний визитер. — Так что пусть поторопится!
Сквер был пуст. Он прошел в один его конец, повернул обратно. Потом вспомнил о сигаретах и о ларьке, обитавшем рядом с кособоким домом в полутора кварталах — к нему она могла направиться по Московской за пачкой сигарет…
Проходя мимо темного переулка, где не так давно они с Ириной лицезрели ужасную картину, почувствовал учащенное биение сердца, волну ледяного озноба прокатившегося по телу. Снова пришли на ум обрывки нехорошего сна под непрерывный стук вагонных колес…
И он двинулся к торговой точке еще быстрее, вглядываясь в каждый черневший угол, в каждую тень.
Филатова не встретилась по пути, не оказалось ее и возле ларька. Протягивая сонной продавщице мелочь за жевательную резинку, майор спросил:
— Тут девушка лет двадцати девяти в последние полчаса сигарет не покупала? Такая… симпатичная и… расстроенная.
— Нет, — зевнула та, — вы первый за последний час. И тоже очень симпатичный…
Идя обратно, он снова притормозил у проулка, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть в его глубине. Но тщетно.
Неожиданно в сумбуре мыслей всплыла фраза, произнесенная в тот же вечер Ириной: «Если б ты знал, Павел, как я мечтаю когда-нибудь написать об этом страшном человеке!..»
Речь шла о маньяке. Значит…
И он бегом бросился в редакцию.
* * *
— Не нашел, — хмуро доложил Павел, снова оказавшись в огромном помещении с рядами компьютерных столов и с двумя тетками-верстальщицами.
