– Он спрашивает, кто мы и зачем пришли. – перевел Цэрин.
Зная кое-что о традициях японского общества, израильтянин прижал руки к бокам и поклонился. Затем уточнил:
– Вы Хикару Куроки?
Дед кивнул.
– Вам привет из Харбина, – сразу перешел Давид к главному.
Хозяин дома проглотил вставший в горле ком, выдержал значительную паузу и прошептал:
– От кого?
– От Сиро Исии. Вам привет от Сиро Исии – командира «Отряда 731».
Услышав наименование секретного подразделения японских вооруженных сил, воспоминания о котором до сих пор наводили на многих людей ужас, старик расплылся в беззубой улыбке и около минуты мечтательно шепелявил непонятные фразы.
– Куроки-сан рассказывает о работе в отряде, – транслировал его мысли монах.
– О работе в отряде?! – удивленно оглянулся Давид. – А что он об этом рассказывает?
– Он говорит, что три года, проведенные им в Манчжурии под Харбином, считает лучшими в своей жизни. Их отряд называли «конвейером смерти»…
– В общих чертах я знаком с деятельностью «Отряда 731», – недовольно произнес израильтянин. – Хотелось бы поближе к делу. Старик слаб и может в любую минуту отдать концы.
Цэрин приблизился к японцу и произнес почтительным тоном длинную тираду. Тот приподнялся на локте и начал говорить…
– Переводи! – поторопил Давид.
– Куроки-сан рад нас видеть. Он много лет ждал вестей из Манчжурии и… И очень доволен, что о нем не забыли.
– Нельзя ли поближе к делу?
Монах попытался направить активность старика в нужное русло, но тот, подобно камикадзе перед роковым заходом на цель, продолжал выплескивать рубленые фразы, наполненные эмоциями и жестами дистрофичных рук…
– По-моему, он не в себе, – прошептал Томас.
– Похоже на то, – процедил босс.
– Непонятно, как и чем эта развалина сможет нам помочь…
Возразить было нечем, да и ответить израильтянин не успел – со стороны входа в дом послышался шум, голоса и топот.
В спальню ввалилась толпа молодых японцев, вооруженных пистолетами и ножами. Приглушенно матерясь, Томас шагнул вперед и принял боевую стойку.
– Не дергайтесь, – остановил его Давид. – Если что, мы с тобой из Прибалтики – члены одной из нацистских организаций города Риги…
Последней в спальню бесшумно просочилась старуха.
«Три, четыре, пять, шесть… – считал про себя босс. – Несомненно, их привела старая ведьма. Кто они? В глазах решительность и наглость, у троих пистолеты, у троих ножи, у последнего бейсбольная бита. Неужели одна из банд «якудзы»? Вот уж не ожидал столь быстрого знакомства…»
Враждебный настрой молодых японцев иссяк по команде старика. Грозно сведя седые брови, он посмотрел на одного из бандитов и что-то отрывисто сказал.
Бандит (обращаясь к нему, старик использовал слово «кумитё») дважды поклонился и спрятал пистолет. Те же действия повторили и его подчиненные. Причем ритуал теперь адресовался не только старику, но и его гостям.
Давид кивнул в ответ и подумал: «Ну а дальше? Что вы предложите дальше? Подхватите всем кагалом древнего деда и потащите его через всю Азию к Средиземному морю? А что я буду делать с ним на месте? Нет. Такой вариант не устраивает…»
Глава вторая
Средиземное море, борт круизного лайнера
Сардиния, Кальяри
Наше время
Оглянувшись, убеждаюсь, что в коридоре, кроме нас двоих, – ни души. Стало быть, тридцатилетний придурок с налитыми кровью глазами прет на меня. На округлой башке выгоревший «бобрик», расстегнутая до пупа цветастая рубаха, из единственного кармана которой торчит пачка «Мальборо», полосатые шорты «А-ля тропический сквозняк», стоптанные кожаные сандалии.
Кто он, обкуренный француз, перебравший водки «руссо туристо» или заурядный муж-рогоносец, перепутавший меня с любовником жены?..
Тут же вспоминается моя пророческая фраза о том, что спокойного сна с момента знакомства с Леоной до завершения круиза не будет. И нестерпимо хочется крикнуть: «Шурик, да вы телепат!»
Ладно, шутки в сторону. Неадекватному поведению – адекватный ответ! Пора взять инициативу и разобраться с буйным товарищем.
Сократив дистанцию до трех шагов, мужик размахивается для удара. Лихо размахивается, с огромной амплитудой.
Ну, это уже не смешно! Ты за кого меня держишь, биндюжник?! Я же не мешок в зале для тренировок боксеров-новичков. Нас – боевых пловцов – натаскивали не только для подводных потасовок, помимо всего прочего, мы еще и неплохие диверсанты, умеющие противостоять сильному противнику на суше.
Итак, начали!..
Нырнув под размашистый крюк, диагностирую печень противника. Вид у него запойный, а значит, данный орган обязан иметь увеличенный объем и пониженный болевой порог.
Получив короткий удар, товарищ недовольно мычит, меряет меня взглядом обиженного бизона и снова идет в атаку.
Мужик он немаленький, кулаки приличных размеров, да и вообще неплохо сложен. Только вот с выбором тактики у него проблемы – кто же устраивает потасовки в узком коридоре с низким потолком?
Следующий удар я встречаю блоком и перехожу к грэпплингу – единоборству с минимальными ограничениями по использованию болевых и удушающих приемов. Для начала иду в клинч, намертво обхватываю торс мужика вместе с руками и выполняю тейкдаун – бросок без подъема в воздух. Попросту говоря, сваливаю быка на пол, дабы продолжить поединок «в горизонте».
Получилось. Хорошо приложившись затылком об пол, противник стонет, извивается, за что получает удар коленом в голову.
Удар выходит на славу – мужик затихает и прекращает сопротивление. А болевой прием на удушение делает его еще более покладистым.
– Что, приятель, – шепчу ему на ухо, – мозг думает, куда бежать, а ноги решают побыть ватой и сотрудничать наотрез отказываются? – и немного ослабляю хватку.
– Вроде того, – хрипит он сквозь отчетливый скрип зубов.
– О, знакомая речь! Что же ты так неласково встречаешь земляков?..
Вместо ответа он начинает вырываться, сопровождая возню звериным рыком.
– Заткнись! – вторично бью «товарища» по печени. – Тишина должна быть в библиотеке, понял?
Гляжу в одну сторону коридора, в другую… Никого. Наверное, все пассажиры уже спят и не слышат потасовку.
– Понял, – хватается мужик за печень.
– Тогда вставай.
Он поднимается и, покачиваясь, опирается о пластиковую стену.
