Лама поднялся на крыльцо и произнес несколько непонятных слов.
Дверь приоткрылась, выпустив наружу полоску слабого света. В узкий проем высунулась голова женщины преклонных лет.
Оглядев поздних гостей, она поклонилась и отступила, пропуская их в жилище.
– Алоис, Бруно, останетесь здесь, – приказал генерал и вместе с ламой переступил порог.
Женщина шла впереди, монотонно покачивая бумажным фонарем. Длинный коридор, наполненный застарелыми запахами, привел их в небольшую комнату. Старуха указала жестом на подушки, заменявшие стулья, и исчезла за сдвижной дверью.
Ждать пришлось долго. Из-за тонкой перегородки доносились возня, шепот, кряхтенье, по матовой бумаге проплывали причудливые тени.
Наконец дверь бесшумно отъехала, и гостей пригласили войти.
Оказавшись в спальне, Рауфф огляделся.
В углу спаленки на приземистом столе светила тусклая лампа под желтоватым абажуром, у дальней стены на тонкой подстилке возлегал сморщенный старик.
Осмотрев подслеповатыми глазами Рауффа и тибетского монаха, он пошевелил рукой и что-то сказал.
– Он спрашивает, кто мы и что нам нужно. – перевел Пудава.
– Мы приехали повидать Хикару Куроки. Это вы?
– Да, это я, – кивнул дед.
– Вам привет из Харбина.
Хозяин дома испуганно уставился на высокого европейца и прошептал:
– Повторите.
– Вам привет из Харбина от Сиро Исии.
– Я не знаю такого! – выкрикнул японец.
Рауфф скривил в усмешке тонкие бледные губы:
– Не знаете командира «Отряда 731» Сиро Исии? Значит, это не вы работали в должности научного сотрудника в Группе Ооты по исследованию сибирской язвы? Значит, это не вы – Хикару Куроки – весной сорок третьего года были прикомандированы к дивизеншутцкоммандо штурмбанфюрера СС Шмидта?..
Слушая перевод тибетского ламы, старик-японец часто моргал и растерянно глядел то на одного гостя, то на другого. А бывший генерал продолжал говорить негромко, но отрывисто, словно вынося обвинительный приговор:
– …А может быть, вы никогда не знали заместителей Франца Шмидта – оберштурмфюреров Флейга и Шрайбера? Или никогда не помогали им вывезти из Северной Африки драгоценности в шести несгораемых сейфах? А через несколько дней не принимали участие в устройстве тайника на дне Средиземного моря?..
Он говорил настолько быстро, что переводивший Пудава едва успевал улавливать смысл фраз на одном языке и трансформировать их в предложения на другом. Однако это не мешало Хикару Куроки вникать в сказанное, и по мере того, как информационные порции доходили до сознания старика, лицо его вытягивалось, а дрожь в руках усиливалась.
«Типичная реакция японских фанатиков, – припомнил генерал редкие встречи с союзниками во время войны. – В нашей армии тоже такие встречались, но, увы, их было мало. Очень мало…»
Покончив с переводом, Пудава умолк. Молчал и Рауфф, ожидая от старого самурая не эмоций, а конкретного ответа.
– Откуда у вас эти сведения? – подавленно спросил японец.
– Я занимался разработкой последней операции и лично отправлял в Бизерту команду Франца Шмидта.
Куроки приподнял с подушки голову:
– Неужели вы – тот офицер СС, который провожал нас на аэродроме Берлина?
– Совершенно верно. Тогда я был оберфюрером – вот мое фото. – Рауфф вынул из бумажника фотографию небольшого формата и протянул японцу. – Узнаете?
Непослушными пальцами японец водрузил на нос очки, посмотрел на снимок, потом в изнеможении откинулся на подушку и выдавил из себя длинную тираду, похожую на отчаянное ругательство.
– Он проклинает себя за то, что поверил трем мужчинам, приходившим к нему прошлой ночью, – перевел лама.
– Значит, нас опять опередили, – процедил старый нацист. И, тихо выругавшись, добавил: – Правильно делает, старый идиот, что проклинает…
Глава четвертая
Средиземное море, борт круизного лайнера
Сардиния, Кальяри
Наше время
Невзирая на дикую усталость, ночью я почти не сомкнул глаз.
Неудивительно – в последние тридцать часов произошло столько событий, что голова пухла от вороха догадок, предположений, версий…
Что за странный дед путешествует по Средиземному морю в скромной каюте на соседней палубе? Какую тайну хранит его помутненное сознание? И если эта тайна представляет для кого-то большую ценность, то почему его сопровождает одна беззащитная девчонка?
Вопросов множество, а ответов…
– Неплохо бы рассказать эту историю умному человеку, – бормочу я, решив под утро принять душ и выпить чего-нибудь освежающего.
Постояв под тугими струями прохладной воды, я насухо вытираюсь полотенцем и топаю к мини-бару – там, помимо коллекции алкоголя, хранится обычная минералка. Достаю бутылку, наливаю полный стакан. Запрокинув голову, вливаю в себя ледяную жидкость и внезапно вспоминаю слова шефа: «Ничто так не освежает мой мозг, как холодная минеральная вода…»
– Черт! – брякаю об стол донышком стакана. – Горчаков! Как же я о нем забыл?! Он же гениальный аналитик и сыщик!..
Из нескольких десятков крупных начальников при погонах, с которыми мне довелось столкнуться за время службы, я искренне полюбил одного Горчакова – дай бог ему здоровья. Остальных терпел с переменным успехом. Может быть, мне не везло, или же большинство из них были простыми завистниками и алчными неудачниками, не сумевшими сделать более достойную карьеру.
За свои страдания они активно мстили вверенным им подчиненным. К слову, когда я вознамерился податься в академию, один из них начертал в характеристике буквально следующее: «Офицер Черенков имеет посредственные умственные способности, до предела ленив и абсолютно не перспективен. Ему категорически не рекомендуется поступать в академию…»
На мой немой вопрос он ответил:
– Как генерал, педагог и член партии, я считаю, что наше государство не должно тратить средства на твое дальнейшее образование. Еще вопросы будут?
Вопросов не было. Я тупо молчал, понимая, что подобные армейские начальники, не мутируя и особенно не меняясь, выживают при любой власти и в любой стране. Понимал и собирался поставить крест на своей затее продолжить образование.
И вот тут произошло то, что принято называть «везением» – в скором времени «Фрегат» передали в подчинение генералу Горчакову. Поработав со мной около года, старик написал объективную характеристику…
Окончательно проснувшись и натянув курортный «фрак» в виде шорт со сквозняком и дырявой футболки, топаю к новым друзьям. В ворохе вопросов, родившихся этой ночью, есть и очевидные, ответы на которые можно получить сию же минуту. Просто вчера голова работала не в полную силу, и кое-что упорхнуло из виду.
