– Нравится?
– На жизнь хватает.
Петр встрепенулся.
– Погоди, у тебя ж две фирмы были?
– И никуда не делись. Кризис кризисом, а окна все равно мыть надо, и охранять то, что за окнами. А чтоб не задеревенеть, работаю иногда с ребятами на верхотуре.
– Теперь все понятно, – удовлетворился Петр. – А теперь пошли в свинарнико-овце-коровнико-курятнико-гусятник.
Это был приличных размеров утепленный ангар. Вера как раз доила корову. Яна сморщилась, стоически стерпела запах.
– Пошли, покажу нашу команду.
Они прошли мимо коровника с двумя коровами и телком, загона с овцами (Петр попутно показал барашка, которого ждет заклание). Дальше было куриное и гусиное «царство», и уже в конце ангара жили свиньи, сыто хрюкающие и отрыгивавшие после завтрака. Корытов почесал свиноматку за ухом, она глянула благодарно, почти человечьими глазами из-под рыжих ресниц: ее мучительно высасывали пяток молочных поросят, похожих на пшеничные батоны.
– Вот, мясо, яйца, молоко – круглый год, – подытожил экскурсию Корытов. – И на продажу остается. Коров кормим по голландской технологии, овец – по швейцарской, гусей – по хохляцкой, ну, а свиней, понятно, по немецкой.
– Ну, а курей? – поинтересовался Иван.
Петя без тени улыбки пояснил:
– Куры у нас с петухом – патриоты. Едят по-русски – рожь и пшеницу...
* * *
Яна, получив представление о хозяйстве, подошла к Вере. Она продолжала доить корову.
– Вера, а можно вас спросить? Вот у вас все по технологиям. А почему машинную дойку не применяете?
Вера, не прекращая доить, рассмеялась.
– Маня обидится и молоко перестанет давать. Наша Маня тоже ласку любит.
– А можно – я попробую, – загорелась Яна.
– Ну, попробуй.
Яна проворно села на место Веры, осторожно дотронулась до вымени. Не так ловко, но получилось, пенные горячие струйки брызнули в ведро. Но тут Маня стала проявлять недовольство.
– Вижу, вижу, не нравится, – ласково погладила буренку Вера.
Яна понимающе вздохнула и уступила место хозяйке.
– Молодец, – похвалила Вера. – Пальцы у тебя крепкие, не как обычно у городской девчонки. Ты кем работаешь?
– Я – скрипачка, – просто ответила Яна.
– Вот как? – обрадовалась Вера. – А я на баяне умею играть.
– И я умею, – весело добавила Яна.
Женщины рассмеялись.
* * *
Петр, глянув в сторону развеселившихся женщин, заметил:
– Кажется, они подружились... А что за девчонка твоя – невеста?
– Подружка, – тихо ответил Иван. – Познакомился случайно. Привязалась... Да и я к ней. Она – студентка консерватории, скрипачка. Золотая молодежь, блин. Затащила меня в ночной клуб, а там наркоту почти в открытую жрут. Экстези, знаешь?
– У нас такое не едят, – веско ответил Петр.
– И представляешь, – продолжил Иван, – какой-то подонок подходит, Яне таблетку предлагает, да еще и мне! Я вырвал эту заразу у Янки, расплющил... А меня не поняли. Ну, я и дал в табло – этому уроду.
Подошла Яна.
– Я не помешала мужскому разговору?
– Нет, что ты! – Иван обнял ее за плечо.
– Эх, ребята, – вздохнул Корытов. – Как мне не хватает помощников. Сынишка пока подрастет...
А мальчонка возился во дворе с деревянными брусочками, строил только ему ведомое сооружение.
– Вместе б на хуторе жили, – продолжил Петр. – Я бы вам шикарную избу срубил, десятистенку, а то и двадцати, детишек бы нарожали! Развернулись бы!
Яна скептически усмехнулась.
– Вот, если б Янка согласилась, то я б остался! – загорелся нешуточно Иван.
– И мыл бы окна в курятнике... – усмехнулась Яна.
Петр веско отрубил:
– Окна надо мыть везде...
Тут уж никто не спорил.
Виски с кумаром под мамочкин спич
До конца каникул оставалось еще три дня, а Глеб и Кристина уже пресытились Москвою, ее скучными кондовыми клубами, тусовками, всей этой третьеразрядной субкультурой. Они уже были готовы простить Янку за этого нелепого придурка-альпиниста, ну, а если по-честному, просто соскучились по ней, по ее забористой энергии, неистощимым выдумкам и проказам на грани острых конфликтов с окружающей унылой средой. Кристина пару раз набирала номер Яны, но неизменно получала «нет доступа». И все из-за этого обалдуя... Ушла в ночь, куда, с кем, с ним или с другим. Исчезла, как провалилась.
Планов на вечер не было. Глеб и Кристина скучали в квартире элитного дома на Рублевке, которую мама купила пару лет назад. Они сидели полуутопленные в креслах, щелкали по очереди пультом, переключая бесконечные телеканалы, и пили найденный в баре двадцатилетней выдержки шотландский виски со льдом.
– Чувствуешь, слегка дымный вкус? – смаковал Глеб.
Кристина отпила очередной глоточек, закатила глазки к потолку.
– И еще бы я сказала, слышатся тона хереса и фруктов.
– И куда это Янка пропала? – у Глеба были и свои резоны вспомнить о ней. Он втайне рассчитывал, что Янка, разругавшись с альпинистом, может «подписаться» на небольшой, ни к чему не обязывающий, дружеский секс. Как обоюдный прощальный подарок перед отлетом в добрую старую Англию.
– А вдруг этот Ваня – сексуальный маньяк? – мрачно предположила Кристина, не глядя, продолжая щелкать переключателем каналов. – Может, в милицию обратиться?
– Ты чего – сеструха! Хочешь тут застрять, как свидетельница? Но я думаю, он не такой дурак, так засветиться в кабаке... Как ты думаешь, она пошлет его?
– А тебе-то какое дело?
Глеб натужно засмеялся.
– Хочу его заменить.
– Дурак, что ли? Мы же друзья!
– А что мне делать, если я остро испытываю к ней уже не дружеские, а общечеловеческие чувства мужчины к женщине.
– Да какой ты мужчина! – хмыкнула Кристина и отпила очередной глоток. – На себя в зеркало посмотри!
– А ты думаешь, со своим барбосом спишь, так и большая уже!
Кристина вспыхнула:
– А вот это – не твое собачье дело, щенок!
Неизвестно, до чего бы дошла перепалка между братишкой и сестренкой, если б на одном из телеканалов не появилась внезапно их мама. Депутат Госдумы Эмма Благородова выступала с трибуны на каком-то форуме.
– О, наша мамка толкает спич! – закричал Глеб. – Не переключай, давай послушаем.
«Наркоманию победить в отдельно взятой стране невозможно, – вещала мама с экрана твердым мощным голосом трибуна. На ней было платье всего лишь из двух цветов: черного и белого (Кристина знала, что оно стоило 15 тысяч долларов). – Мы должны признать это, как и тот страшный факт, что растет число наркоманов, особенно среди молодежи. Но мы не можем закрывать глаза на истину: им ежедневно необходимо удовлетворять свою наркотическую зависимость. И у нас нет другого выхода, и это, господа, наиболее цивилизованный путь: надо легализировать наркотики для наркоманов и продавать их в аптеках. И тогда все наркоманы – под учетом. Под жестким, я бы сказала, жесточайшим контролем выдаем им наркосодержащие препараты и под контролем контролируем».
