– А теперь я обращаюсь к членам нашей сборной. Крайне жаль,
что придется прекратить тренировки по драконболу теперь, когда матч так близок.
Но на полеты и на поддержание магического поля вокруг стадиона расходуется
слишком много волшебства. В том режиме строжайшей экономии, который мы ввели,
мы не можем позволить себе даже оставить наших игроков на лето в
Тибидохсе, – продолжал Сарданапал, поглядывая на Соловья О.Разбойника,
застывшего с каменным лицом.
Таня с ужасом опять подумала о том, о чем думала всю
сегодняшнюю ночь: о дяде Германе и тете Нинели. Неужели ей снова придется у них
жить? А она только начала надеяться, что навсегда распрощалась с этой милой
семейкой. Хорошо, хоть Баб-Ягун будет с ней. Если, конечно, Дурневы разрешат
ему остаться.
Сегодня в четыре они вылетают, и, значит, нынче же вечером
дядю Германа и тетю Нинель ожидает сюрприз.
Внезапно острое воспоминание, никак не связанное с
Дурневыми, пробудилось где-то в лабиринтах ее памяти. Она вспомнила нечеткую
фигуру, которую видела в сумерках недалеко от комнаты Тарараха. Серый силуэт,
тащивший что-то громоздкое. И сейчас она наконец поняла, что было у него в
руках. Пропавший котел Древнира! А раз так, то балдахин и качалку похитил тоже
он!
– Ягун! Собирай вещи, а я кое-кого навещу! Я скоро
вернусь! – негромко сказала Таня и выскользнула из зала.
В той суматохе, которая поднялась после
сообщения Сарданапала, незаметно исчезнуть было совсем несложно.
* * *
Вскоре Таня была уже рядом с Тарараховой берлогой. Нагрянуть
без приглашения, положим, в кабинет к Сарданапалу или в комнату Медузии она бы
не рискнула, но Тарарах был совсем другое дело. Он любил, когда к нему
заглядывают запросто. К тому же для этого визита был особенный повод.
Таня постучала. Ей никто не ответил, и она поняла, что
Тарарах, скорее всего, пропадает в драконьих ангарах. Разыскивать его уже не
оставалось времени.
«Придется так… Надеюсь, он не обидится!» – подумала Таня.
Размышляя, как попасть внутрь, девочка хотела уже истратить
единственную сегодняшнюю искру, но вовремя вспомнила, где питекантроп прячет
ключ. Тарарах не был магом и запирал дверь тем же способом, что и лопухоиды.
Проворачивая в замке ключ, Таня подумала, что сохранила
искру очень кстати. Она могла пригодиться ей вечером – кто знает, какие формы
приобретет восторг дяди Германа и тети Нинели.
Таня вошла и, собравшись с духом, отдернула штору,
разделявшую берлогу на две части. Спящий Красавец, сложив на груди ручки, лежал
в хрустальном гробу. Выражение лица у Готфрида Бульонского было самое
высокомерное.
– Слушай, Готфрид! Это случайно не ты шастаешь ночами по
Тибидохсу и таскаешь Древнировы вещи? Если ты, то лучше тебе сразу вернуть все
на место, или я тебе не завидую! Клянусь своим контрабасом! – не очень
решительно сказала Таня.
Спящий Красавец даже не открыл глаз, но девочке показалось,
что он прекрасно ее слышит. Разумеется, ни котла, ни качалки, ни балдахина ни в
гробу, ни рядом с гробом не было. Вероятнее всего, притворяющийся злодей
спрятал их где-то поблизости, но явно не в Тарараховой берлоге.
– Значит, не вернешь по-хорошему, нет? – спросила Таня.
Не отвечая, Готфрид Бульонский грузно повернулся на другой
бок. Хрустальный гроб закачался на цепях. Таня погрозила летаргику кулаком и
задернула штору.
«Жаль, нельзя рассказать обо всем Сарданапалу! Тогда он
узнает, что Тарарах проболтался мне о Готфриде. Тарараху тоже не расскажешь: он
поймет, что я не уследила за Красавцем ночью… Ну ничего, этот сонный клептоман
не отвертится!» – подумала она.
В стене что-то знакомо зачавкало. Таня догадалась, что за
ней подсматривают. Причем ужасно неловко. Так неловко, что на это был способен
лишь один знакомый ей персонаж.
– Поручик! – окликнула Таня. – Поручик!
Из стены высунулась физиономия поручика Ржевского.
– Как ты догадалась, что это я? – спросил он.
– Только ты так громко чавкаешь! Что, не можешь
просачиваться сквозь стены бесшумно? – сказала Таня.
– Могу. Но так интереснее. И потом, это мой фирменный
знак, – пояснил Ржевский.
Таня задумчиво посмотрела на поручика. Только что у нее
возникла одна мысль.
– Ржевский, мы сегодня улетаем, – начала она.
– Знаю, – подтвердил призрак. – Мы с Дамой и
Безглазым Ужасом тоже просились, но нас не взяли. Сказали, что лопухоидам и так
будет достаточно острых ощущений. Якобы в прошлый раз мы слишком часто
попадались на глаза и перебудоражили кучу народа!
– Слушай, Ржевский… Не в службу, а в дружбу. Пока нас не
будет, последишь кое за кем?
Призрак заинтересованно загремел ножами. Он заметно
оживился, хотя попытался не подать виду.
– За кем это? – спросил он небрежно.
– Вот за этим Красавцем! У меня есть подозрение, что не
такой уж он спящий, каким кажется…
– Говоришь, это шпион? Теперь глаз с него не спущу! Сейчас,
только настрою зрение, – заверил ее поручик Ржевский.
Не откладывая на завтра то, что можно было сделать сегодня,
он немедленно принялся вытряхивать глаза из глазниц и протирать их рукавом
мундира.
Таня поспешно отвернулась. Делать безбашенному призраку
замечания было бесполезно. Ржевский бы только стал делать ей назло. Глупо,
конечно, что приходится прибегать к помощи такого ненадежного соратника, да что
поделаешь?
– Если что-то случится, немедленно пошли ко мне купидончика!
Ясно?
– Запросто! Хоть дюжину! Будь спок: я теперь к этому типу
как тень приклеюсь! – заверил ее Ржевский, ввинчиваясь в трещину в полу.
* * *
К четырем часам на большом драконбольном поле у Тибидохса
собралась вся школа. Сотни учеников, рюкзаки, чемоданы, пылесосы, ступы,
швабры, зубодробильные вертолетки и даже длинные пикирующие экипажи для тех,
кто предпочитал лететь группой или просто боялся высоты, были везде и повсюду.
Поле было загромождено так, что парившие в небе гарпии терялись, не зная, на
кого плюнуть. Вскоре они пришли в такое замешательство, что передрались между
собой и с отвратительными криками улетели в лес.
Поклеп Поклепыч производил больше всех шума и суеты. Он
ухитрялся быть одновременно во всех местах и всюду совал свой нос. Таня
заметила, что на пальце у завуча больше нет кольца и он, скрывая это, все время
пытается спрятать руку в карман. Одетый в лопухоидный военный камуфляж, Поклеп
походил на военрука. Для солидности ему не хватало только офицерского ремня,
свистка и бинокля.
