Гроттерша, за то, что ты помогла мне слепить фигурку, я,
быть может, пришлю тебе когда-нибудь подарок: старые кроссовки или книжку
мемуаров моего Гуряндия с его подписью. Между прочим, одно издательство уже
переводит мемуары Гурочки с английского языка на нормальный. Говорят, для
перевода они отловили где-то птицу эму и после некоторых технических сложностей
все же превратили ее в человека.
Искренне нелюбящая тебя
Гробыня».
«Ну вот! В этом мире явно все свихнулись! И Пипа, и Гробыня,
и все прочие! Даже этот перегревшийся тренер, который разбалтывает чужие
тайны!» – подумала Таня. Она в очередной раз пожалела, что поддалась уговорам
Гробыни и произнесла запрещенное любовное заклинание. А теперь неизвестно, как
расхлебаешься. Надо срочно что-то предпринимать, или пупперские поклонницы
осенью снимут с нее скальп. А с другой стороны, что тут предпримешь, когда у
нее всего одна зеленая искра в день, да и та такая дохлая, что ее хватает лишь
на самые простенькие заклинания?
Сунув письмо Гробыни в карман, Таня взяла в руки Ванькино.
Некоторое время она просто держала его, даже не распечатывая, а лишь испытывая
особую согревающую радость. Потом все-таки решилась и вскрыла конверт.
«Здравствуй, это я! Меня еще не выписали из магпункта, но я
потихоньку сбегаю через люк, который вы с Ягуном мне показали. Был у Тарараха.
Мой жар-птиц теперь живет у него. Тарарах ужасно рад, говорит, что с жар-птицем
костер развести как нечего делать. Посадишь его на дрова – они сами вспыхивают,
даже если совсем сырые.
Сарданапал страшно волнуется. Они с Фудзием, Клоппом и
Медузией обходят Тибидохс комната за комнатой и все что-то ищут. Но пока ничего
не нашли. Я стараюсь не попадаться им на глаза. Медузия злая, а о Клоппе я уж и
не говорю. Он и раньше был не паинька, а теперь полный параноик. Фудзий, тот
вообще чокнутый. Ходит все время в жилетке против сглаза, входит во все двери
спиной вперед и рассказывает всем, какой он великий и неоцененный. Тут слухи
носятся, что он у нас будет в будущем году магические сущности преподавать.
Мрак!
Недавно ночью около жилого этажа я натолкнулся на какого-то
странного типа с гвоздикой в петлице. Он вышмыгнул из-под лестницы атлантов, а
потом я даже не понял, куда он делся. Но это был не призрак, точно!
Я очень хочу, чтобы ты поскорее вернулась. Если Сарданапал
так ничего и не найдет, я раздобуду где-нибудь пылесос, а не пылесос, так хоть
швабру с пропеллером из музея стащу и тоже отправлюсь к лопухоидам, чтобы
видеться с тобой чаще. Я бы давно это сделал, но Клопп отобрал у меня кольцо.
Говорит, магии у них осталось всего ничего и нечего ее расходовать.
Привет Ягуну! Как там его пылесос? Надеюсь, он еще не
утопил тебя и дядю Германа в майонезе?
Ванька».
– Ну, чего тебе Ванька пишет? – поинтересовался
Баб-Ягун. Он давно уже просмотрел свое письмо и теперь с любопытством
поглядывал на Таню.
– Я еще не до конца прочитала!
– Неправда! Ты его уже в десятый раз перечитываешь! Меня не
надуешь! – насмешливо заявил Ягун.
Поняв, что он прав, Таня неохотно оторвалась от письма.
– Ванька пишет про жар-птица. Говорит, Сарданапал ничего еще
не нашел и ужасно психует. А еще он хихикает над твоим пылесосом! Интересуется,
хватает ли тебе майонеза и не потерял ли ты трубу.
Всегда, когда речь заходила о пылесосах, Ягун мгновенно
утрачивал чувство юмора.
– Вот маечник! Да я его морских свинок в
кабанов превращу! Жар-птица пожарникам отдам! – завопил он.
Успокоившись, Ягун показал Тане письмо от Ягге.
– Бабуся умоляет нас, чтобы мы были осторожны. Пишет про
какие-то скверные предчувствия. Якобы когда она на нас гадала, у нее колода
карт сгорела. Ничего себе, да? Хотя ты мою бабусю знаешь! Она не паникерша, но
заскоки случаются… Еще Ягге говорит, что заклинание Грааль Гардарики
срабатывало в последнее время трижды. Понимаешь, что это значит? Кто-то тайно
проникает в Тибидохс или куда-то улетает из Тибидохса. Сарданапал и Клопп
пытались разобраться, кто это может быть, но так и не смогли. Он замел все
следы.
Глава 9
Гвоздика и шпага
Как-то вечером дядя Герман тихо-мирно сидел на диване и
смотрел по телевизору уголовную хронику.
– В Москве появился псих с кастетом. Сыщики уже прозвали его
«охотник за зубами» и подозревают стоматологов, нуждающихся в расширении
практики, – сообщил ведущий.
Дурнев опасливо потрогал пальцем свои глазные зубы.
– Совсем невозможно жить стало! Покушаются на самое
святое! – сказал он плаксиво.
Несмотря на то что зубы у него выдвигались, а ел он теперь
исключительно сырое мясо, настоящим вампиром Дурнев так и не стал. От вековых
чар дядю Германа спасла его маниакальная подозрительность.
«Это как же я буду людей кусать! Тяпнешь его, а он
какой-нибудь заразный окажется! Или, предположим, завизжит, а у меня барабанная
перепонка лопнет! Ну их всех – буду я из-за них страдать!» – размышлял он.
Недавно дядя Герман обнаружил странную закономерность: если
в момент, когда он смотрит на человека, незаметно ударить одним каблуком сапога
о другой – человек начинает невольно дрожать, а в глазах у него появляется
идиотический страх. Пользуясь этим, Дурнев с утра до вечера ходил по коридорам
Думы и, многозначительно улыбаясь своим политическим противникам, позванивал
шпорами.
Враги дяди Германа, даже самые яростные, как-то сразу
сникали и увядали. Дурнев стал являться им в кошмарных снах. Они не решались
уже говорить о нем плохо даже за его спиной: им казалось, что и туда дотянется
его цепкий взгляд. Поползли слухи, что скоро Дурнева назначат одним из
министров.
Вставая с дивана, тетя Нинель неловко опрокинула с колен
тарелку с печеньем. Увидев на полу крошки, она хотела пойти за своим пылесосом,
но неожиданно заметила у дивана пылесос Баб-Ягуна. По тибидохской привычке,
Ягун разбрасывал свои вещи где попало. Носки он, например, упрямо клал посреди
комнаты. А его брюки по утрам часто оказывались на люстре, и все потому, что у
них был не в меру беспокойный ремень из кожи лернейской гидры.
– Ну-ка посмотрим, что у парня за пылесос! Небось не тянет
ничего! – с сомнением сказала тетя Нинель, обожавшая доказывать всем и
каждому, что ее бытовая техника самая лучшая, а у всех остальных дрянь.
Некоторое время она безуспешно проискала шнур, который нужно
было вставлять в розетку, а потом, пожав плечами, нажала на кнопку. (Знала бы
она, что это была кнопка аварийного взлета, которой нечасто решался
пользоваться даже Ягун!)
