– Когда-нибудь я доберусь до джинна Абдуллы, и он об этом
пожалеет. Просила же поставить блокировки! – задумчиво сказала
Медузия. – Ну-с, Гроттер, что там у нас с Китоврасом?
Таня откашлялась и начала отвечать. Горгонова внимательно
смотрела на нее, и у девочки отчего-то создавалось впечатление, что Медузия
слышит ее слова прежде, чем они вылетают у нее изо рта.
В результате Таня, споткнувшаяся-таки о Кострубоньку, но по
случайности выплывшая, получила четверку с натяжкой. Ваньке же пришлось
удовольствоваться трояком.
– Ничего, на ветеринарной магии отыграюсь! Я уже
вызубрил все про сирен, фараонок, керинейскую лань и Огненного Змея. И про
Стрефила, кстати, тоже, – утешая себя, заявил он Тане.
– А кто такой Стрефил?
– Вроде как царь всех птиц. Живет на острове посреди моря.
Тарарах уверяет, что не знает, как его лечить, потому что за пять тысяч лет тот
ни разу не заболел, – сказал Ванька.
– Кошмар! Никакого уважения к ветеринарным магам! Вот и
возись после этого с одними сиренами да потухающими драконами! –
посочувствовала Таня.
Они отправились в Зал Двух Стихий и пообедали. Так как во
время экзаменов все освобождались в разное время, скатерть им перепала
относительно приличная – картофельно-сосисочная. Разумеется, это были не блины
с шоколадной начинкой, но все же и не манная каша. Вечно голодный Ванька съел
тридцать две сосиски и четыре тарелки картошки и запил все тремя литрами
компота, что резко подняло ему настроение.
– Бедный Ягунчик! До сих пор под дверями торчит, мамочка его
бабуся! – сочувственно сказала Таня, когда, уже после обеда, они сидели в
библиотеке, пытаясь разобраться в тайне фаршировки дождевых червей (по слухам,
любимый дополнительный вопрос профессора Клоппа).
Не успела она договорить, как Валялкин пораженно уставился
на двери читалки. Учебник практической магии, воспользовавшись случаем,
прищемил ему палец.
– Легок на помине! – воскликнул Ванька.
К ним, сияя, как начищенный самовар, мчался Баб-Ягун.
– Ну что, на трояк-то натянул? – поинтересовалась Таня.
– Трояк? – поморщился Ягун. – А пятерку не хочешь?
– У МЕДУЗИИ ПЯТЬ? Это невозможно! Ты что, в Шурасики
записался? – не поверил Ванька.
– Да не, мне просто с билетом повезло. Про Спорыша и
берегинь вытянул. Оттарабанил от «а» до «я» и без всякого там экзаменостиса.
Прям сам собой горжусь!
– Спорыш и берегини? Да ты только про них и знал! –
поразилась Таня.
– А то! – довольно сказал Ягун. – Про них и больше
ни про что! И они мне достались!
– Везет же некоторым! Билетов-то чуть ли не тысяча! –
воскликнул Ванька.
Ягун молча извлек из рукава припрятанный амулет, похожий на
большую серебряную монету, и потряс им у Ваньки перед носом.
– Что это? – спросил Валялкин.
– А ты догадайся! Узнаешь, кто тут отчеканен? Моя бабуся?
Мимо! Зубодериха? Тоже мимо!
– Не крути так быстро… Тетка какая-то! – сказал Ванька.
– Тетка? Это Тиха – богиня счастливого случая. Очень
полезная древняя дама, хотя о ней уже мало кто помнит. Увеличивает позитивную
вероятность в сотни раз. Если есть хоть малюсенький шанс – вытащит.
– А если бы Медузия просекла? – перебила его Таня.
– Конечно, просекла бы, если б я первым шел. Но она была как
лимон выжатый! Ее Шито-Крыто и Лизка Зализина вконец доконали. Она им про
корову Ио, они – про хмырей… Она про банников, они про оборотней. После этой
парочки у нее уже глаза в разные стороны смотрели. И потом, это же не главный
талисман. Так, ерундовинка!
– А где главный?
– Кгхм… Главный я проглотил!
– ПРОГЛОТИЛ? – недоверчиво переспросил Ванька.
– А что мне оставалось делать? Думал, этот Медузия просветит
– так тот останется! Ну и гадость же – застрял в горле, пришлось постным маслом
запивать. Ничего другого просто не оказалось… А теперь слушайте, что я вынюхал!
Я когда про Спорыша Горгоновой рассказал, то, чтоб дополнительных вопросов не
было, быстренько перевел стрелки на трон Древнира. Стал рассуждать, что
берегиням в наше время делать нечего, потому что существует, мол, трон.
И даже хорошо, что никто не знает, где он, потому что Спящего Красавца-то
уже вычислили.
– И что, Медузия купилась? – спросила Таня.
Баб-Ягун надулся от гордости.
– А то! Видела бы ты, что с ней сделалось! У нее даже волосы
зашипели! Она сказала, что берегини еще очень даже пригодятся, и очень скоро.
Поставила мне «пять» и катапультировала заклинанием за дверь… Хорошо еще,
открыть ее не забыла.
– Почему берегини пригодятся? Что она имела в виду? –
не понял Ванька.
– А я откуда знаю? Что я, глупый, Горгонову подзеркаливать –
она меня вмиг прихлопнет. Только и останутся, что шнурки на память бабусе…
Внезапно на лице у Ягуна отразилась какая-то мысль. Даже не
мысль, а… в общем, что-то эдакое. Он схватился за живот и, глупо улыбаясь,
попятился.
– Ты куда? – спросила Таня.
– Я это… вспомнил об одном чудовищно важном деле. Буквально
вопрос жизни и смерти, – заявил Ягун и умчался.
– Ну вот! Медузия его все-таки раскусила и сглазила! –
сказала Таня.
– При чем тут Медузия? Скорее уж талисману не понравилось
постное масло! – уточнил Ванька.
* * *
К кабинету профессора Клоппа, расположенному под самой
крышей в узкой и острой, как палец, башне, все собрались раньше времени.
Известно было, что Клопп помешан на пунктуальности. Двери его кабинета были
пока закрыты, но в щелку уже можно было увидеть, как потрескивает пламя под
поставленными на огонь котлами. Маэстро Зигмунд Клопп всегда требовал от
учеников не столько теоретических, сколько практических знаний.
– По-моему, у него подгорела каша! – принюхавшись,
сказал Ягун.
– Скорее уж, эликсир честности. Клопп обожает пичкать им
всех отвечающих! Если при этом в кармане у тебя шпаргалка, ты взрываешься на
месте! Я слышала одну такую историю, – сказала Рита Шито-Крыто.
Склепова приложила к двери ухо. С противоположной стороны определенно
доносился какой-то подозрительный звук.
– Странно, что Клопп нас до сих пор не запустил.
Я слышу, как он там возится, – сказала Гробыня.
– Небось не все билеты и не все котлы еще сглажены. Лично я
не рвусь отвечать, – заметил Ванька Валялкин.
