То не русая коса – то красна девица… —
звенели в воздухе их голоса.
Полупрозрачные, словно сотканные из тумана, привидения
медленно поднимали и опускали руки. Сверкали бриллианты, мелькали эполеты,
гремели доспехи. Простые платья в стиле ампир и красные народные сарафаны
соседствовали с пышными кружевами и кринолинами. Даже Безглазый Ужас по такому
торжественному случаю избавился от своей заляпанной кровью рубахи и был теперь
в судейской мантии. Его ужасная голова утопала в парике. Разумеется, даже в
таком наряде его мало кто отважился бы назвать красивым. Впрочем, шарм его был
не в этом. Что до мужской красоты, Тибидохсу вполне хватало пока Жоры Жикина и
Спящего Красавца, разгуливающего днем и ночью где ему вздумается и уже не
засыпавшего даже от колыбельных.
Взгляды всех привидений были устремлены в одну точку посреди
зала, где мозаичные плиты образовывали круг, напоминавший солнце. В кругу,
держась за руки, стояли поручик Ржевский и Недолеченная Дама. Вначале их
контуры были совсем размытыми, но с каждым мгновением становились все
отчетливее. Дама и поручик будто поменялись местами.
Дама, одетая в роскошное белое платье, так и лучилась
здоровьем. Ее прозрачную фату поддерживали семь трепещущих золотыми крылышками
купидонов – поддерживали, разумеется, скорее для парада, так как фата была
неосязаемой и невесомой. Зато поручик Ржевский, облаченный в новый мундир,
выглядел так уныло, будто ему пришлось пообедать осликом Иа.
– Когда тебя спросят, хочешь ли ты жениться, скажешь «да»! И
не вздумай ничего напутать! Кроме того, упаси тебя Древнир вновь украсить спину
этими кошмарными ножами! – поучала его Дама.
Поручик вздыхал и зеленел от тоски.
Академик Сарданапал открыл ларец. Молодцы из ларца,
одинаковые с лица, вмиг расстелили скатерти-самобранки – не каждодневные, а
особенные, праздничные. А под ногами уже расстилался громадный золототканый
ковер с сегодняшним меню.
Причудливая славянская вязь пестрила в глазах, вселяя в
желудки сладостное беспокойство:
Торжественный обед 31 августа в школе «Тибидохс»
Закуски разные
Бульон
Борщок
Блины с черной икрой, лососиной и семгой
Царский студень
Поросята молочные
Кулебяки разные
Паштет из дичи с трюфелями
Форель гатчинская
Лососина висляндская
Осетрина кучугурская
Огурцы нежинские
Индейки, каплуны
Фазаны кавказские, рябчики сибирские
Перепела с тертым горохом
Холодное из раков
Седло дикой козы с гарниром
Десерт – миндаль, орехи, груши, яблоки, персики, виноград
«Кардинал», дюшесы горячие с ананасами
Строго для преподавателей —
херес, мадера, портвейн, шабли, венгерское сухое, лафит 1875
г., коньяк 1813 г.
Для учеников —
компоты русские, морсы клюквенные
Для оригиналов —
вода русская шипучая «Буратино»
Для язвенников и желающих растворить бытовые пятна —
вода заморская кукиш-кола
– Ну что ж! Недурственно для экстренного случая! –
одобрил Сарданапал, изучив раздел «Строго для преподавателей».
Да, здесь было на что посмотреть! У множества собравшихся
гостей, за исключением разве что привидений, потекли слюнки. Они ринулись было
к столам, но Недолеченная Дама возмущенно закричала:
– Э-э… нет! Рано! Мы еще не поженились!
Пристыженные гости остановились и устремились к новобрачным
с поздравлениями. В числе первых ломились тридцать три богатыря. Они так долго
мокли в море-океане, что успели не на шутку проголодаться. Один из богатырей
выдвинулся вперед и от имени всех братьев вручил Недолеченной Даме пузатую
бутыль с плававшей в ней Золотой Рыбкой. Рыбка скомканно произнесла
поздравления и немедленно стала проситься назад в море.
– А то еще выпьете ненароком, окаянные! Знаю я вас! –
сказала она.
– Погодите с подарками! Не дело это! – расталкивая
богатырей, крикнула Матрена Большая. – Кто ж до свадьбы дарит? Не к добру!
Гости бестолково отхлынули. Недовольную Золотую Рыбку
вернули богатырям с просьбой передарить ее попозднее. Рассерженная Рыбка в
раздражении попыталась превратить Башню Привидений в разбитое корыто, но
Сарданапал вовремя заблокировал ее магию.
А дальше… дальше началась обычная свадебная неразбериха,
когда все переходят с места на место, не зная, куда им приткнуться, улыбаются в
семь раз чаще, чем обычно, и с тоской размышляют, как их вообще занесло на это
мероприятие.
Гробыня нашла в толпе Таню и презрительно зашептала ей:
– Нет, ты это видела, Гроттерша? Накладка на накладке! Суют
подарки еще до свадьбы! Моя помолвка с Пуппером не будет такой нелепой!
Впрочем, на нее я никого из здесь присутствующих не приглашу. Разве что мыть
посуду…
Таня улыбнулась. Последние недели Гробыня прожужжала ей все
уши рассказами о своей помолвке и надоела до чертиков. И с чего Склепова
решила, что Пуппер сделает ей предложение? Купидончики с цветами и записками к
Гробыне не прилетали. Правда, они перестали прилетать и к Тане тоже. Нет, с
Гуриком безусловно творилось нечто необычное. Если, конечно, в магнице беднягу
не зомбировали, излечивая от любовной горячки.
– Ну и кого ты пригласишь? – поинтересовалась
она машинально, ощущая, что Склепова ждет от нее вопроса.
– Как кого? Родственников Гурия! – выпалила Гробыня.
– Но Гурий, пардон, сирота! – поправила Таня.
– В самом деле? – озадачилась Склепова. – Вот
досада! Ну, тогда там будут английские король с королевой, дядя Сэм,
Бессмертник Кощеев из Магщества Продрыглых Магций, Грызиана Припятская, ну и по
мелочи, журналисты всякие…
Пока Таня разговаривала с Гробыней, к поручику и Даме,
спасая положение, приблизился академик Сарданапал. Из-за спины у него
выглядывал малютка Клоппик, ухитрившийся спионерить где-то печатный тульский
пряник. Его третий глаз на затылке зорко поглядывал по сторонам, прикидывая,
чем бы еще поживиться.
– Внимание, друзья, внимание! – начал академик. –
Я убежден, что сегодня у всех у нас особенно радостный день! Два любящих сердца
наконец соединяются, и мы можем надеяться, что больше в полночь они не выплывут
из стены и не испугают нас жалобным стоном или оглушительным хохотом. Не так
ли, друзья мои?
