Первую половину урока, пока Фудзий бубнил теорию, класс
сонно дремал, зато, когда дело доходило до опытов, все немедленно оживлялись.
Ученики рыскали по пустым классам и дальним башням, отыскивая какой-нибудь
старинный предмет. В большинстве случаев он не имел скрытой сущности и
заклинанию Ноуменус кантус выпулялис нечего было высвобождать, но порой
происходило чудо.
Однажды случилось, что Фудзий вызволил из кривого треножника
взбешенного дельфийского оракула, которого Сарданапал едва спровадил потом в
Магщество Продрыглых Магций, где тот благополучно и застрял. А в другой
раз из никчемной табуретки выпорхнула птица-сирин в жемчужной короне, с
семицветным оперением и красными щеками.
Вдохновленная успехами Фудзия, Таня как-то в ангаре у
Гоярына попыталась вызволить магическую сущность из футляра своего контрабаса,
но Ноуменус кантус выпулялис у нее не сработал. То ли не хватило опыта, то ли
внутренне ей было жалко оставаться без футляра и из-за этого искры получались
недостаточно горячими. Огорченная, она рассказала о своей неудаче Фудзию,
сообщив ему заодно и о Спящем Красавце, который уже дважды охотился за
футляром.
– Думаете, там может оказаться трон Древнира? –
спросила она.
– Не знаю. С этими магическими сущностями сплошная
неразбериха. Редко когда угадаешь наверняка. Возможно, там трон, а возможно,
просто ящерица. Так что сама решай, стоит ли ее вытаскивать! Но если хочешь, я
могу тебе помочь! Если, конечно, вместо трона тебе нужен паук или
ящерица, – предложил Фудзий, слегка пожимая плечами.
– Нет, не надо, – отказалась Таня.
Она даже слегка обиделась. Признаться, она рассчитывала на
больший интерес. Возможно, все дело было в том, что в последние дни
преподаватель магических сущностей был страшно озабочен. Все время старался
подстеречь Сальери, чтобы раз и навсегда заблокировать его в потустороннем
мире. Для этого, как он утверждал, нужно было произнести особое заклинание, но
именно в тот миг, когда он появляется. А Сальери всегда нападал внезапно.
Особенно он любил подгадывать минуты, когда Фудзий телепортировал в Англию к
своей засахарившейся от ожидания невесте. Таня почему-то представляла ее себе
чем-то вроде Недолеченной Дамы.
А потом произошло событие, оставившее в памяти Тани
неприятный осадок. За день до матча, когда они с Ванькой решили заглянуть в
ангар к Гоярыну, в сумерках неожиданно наткнулись на Жикина. Тот сперва
растерялся, а потом вдруг показал пальцем куда-то в сторону Тибидохса и
необычайно громко, точно разговаривал с глухими, заорал:
– Вы видели! Смотрите, что там такое!
– Что видели? – Таня невольно оглянулась, но не
обнаружила ничего особенного.
– Там кто-то летел! – выпалил Жора еще громче,
загораживая им дорогу своей шваброй с пропеллером.
Но Ваньку непросто было провести.
– Здесь все-таки волшебный остров. Тут каждые пять минут
кто-то летает. Вот и ты, Жикин, сейчас полетишь, если не отойдешь! –
сказал он.
– Что ты сказал, желтая майка? – взвился Жикин, но без
сознания своей правоты.
– Что слышал! Сгинь, красавчик, а то очередное свидание у
тебя будет с Ягге в магпункте! – Ванька бесцеремонно отодвинул Жикина и
навалился на тяжелые ворота ангара.
Недавно смазанные ворота открылись почти бесшумно. Возле
драконьей поилки возился Семь-Пень-Дыр. Гоярын смотрел на него спокойно.
Все-таки тот был игрок его команды, и дракон его знал. В принципе в том, что
Пень решил напоить дракона, не было ничего особенного. Это было даже похвально.
Странным было то, что при приближении Тани и Ваньки Пень резко отпрыгнул от
поилки, дико посмотрел на них и выскочил наружу.
Таня услышала, как он заорал на Жикина:
– Громче надо было кричать! Я велел тебе никого не пускать!
– Но я громко! – вяло защищался Жора.
– Если б громко, я б услышал. У, красавчик! Глаза б мои тебя
не видели!
Ванька кивнул на ворота ангара, в которых еще маячили оба
темных.
– Так, значит, красавчик был на стреме. Я так почему-то сразу
и подумал, – сказал Ванька. – Как ты думаешь, чего эта парочка здесь
забыла?
– Ну-ка, помоги мне! – попросила Таня.
Убедившись, что оба темных ушли в сторону Тибидохса, она
отодвинула поилку и разгребла опилки. Футляр от контрабаса был на месте.
Возможно, Семь-Пень-Дыр не успел до него добраться.
Невольно ей вспомнилось, как странно Жикин и Пень вели себя
у кабинета Клоппа, когда тот был превращен в младенца. Да, тут было о чем
задуматься…
Таня оглядела пол ангара, но никаких следов молодильных
яблок не обнаружила. Значит, Пень хотел подбросить Гоярыну что-то другое. На
всякий случай она осторожно, чтобы не взорваться, вылила из поилки Гоярына всю
ртуть с нитроглицерином и набрала новой.
* * *
За несколько дней до матча с невидимками в Тибидохс начали
приезжать журналисты. Находясь в состоянии предматчевого возбуждения, они
бегали по школе волшебства и у всех подряд брали интервью. Сарданапал заперся у
себя в кабинете. Золотой сфинкс на его дверях недружелюбно рычал на всех
незнакомцев. Зато Поклеп Поклепыч, ради такого случая переселивший русалку из
пруда в бочку, позировал фотографам и пояснял журналистам разницу между
любовью, страстью, одержимостью и творческим экстазом.
– Никакой разницы нет! Вот и моя русалка так же думает! Не
правда ли, Милюля?
Так впервые обнаружилось, что русалку Поклепа звали Милюлей…
Малютка Клоппик тоже не был обделен вниманием. Еще бы –
второе лицо Тибидохса, глава темного отделения – и вдруг такое преображение.
Журналистов это невольно наводило на определенные мысли.
– Скажите, профессор, не подозреваете ли вы в покушении на
себя академика Сарданапала? – наперебой спрашивали они.
Но малютка Клоппик не делал никаких сенсационных заявлений.
– Хочу к маме! – кривя ротик, вопил он. Поправлял на
тонком пальчике спадавший магический перстень и пулял в журналистов никого не
обжигавшими искрами.
На его крик являлась Зубодериха, брала своего бывшего шефа в
охапку и, сурово глядя на журналистов, утаскивала его прочь.
– Все, Клоппик! Не буянь! Пошли поешь кулебяки, а потом на
горшок! – заявляла она.
Тане тоже перепало ее полкило журналистского внимания. Они с
Гробыней только что встали и собирались на завтрак, когда к ним в дверь
решительно постучали. На пороге стояла Грызиана Припятская собственной
магсоной. За ее плечом маячил оператор с зудильником модели «Вещий Глаз».
– А ну-ка, девушки! Кто из вас Таня Гроттер? Ты, не правда
ли? Небольшое интервью! – твердо сказала она, проходя в комнату.
