Невидимки и их свита вели себя неуверенно. Они пили только
профильтрованную воду, глотали витамины из коробочек и проверяли всякую ложку
супа индикатором магии. Что касается Пуппера, то он пил исключительно бульон из
термоса, который невидимки привезли с собой из Англии.
Пуппер тосковал, без желания отвечал на вопросы журналистов
и все старался кого-то высмотреть.
Гробыня вновь сунулась было с хлебом-солью, но соль всю
ссыпали в поисках яда, а хлеб, когда Прун просвечивал его детектором сглазов,
превратился в кривоногого мопса. Зато Склепова достигла главного – попалась
Пупперу на глаза.
Увидев ее, Гурий вздрогнул, неловко улыбнулся и начал было
подниматься, но был перехвачен двумя магнитезерами.
– М-м-м… Странное дело… Жаль, мой магфиозный купидончик
всадил в него только две стрелы! Мне кажется, Пуппер влюблен в нас обеих! Но
Гроттерше ничего не светит! А встанет на пути – придется скинуть ее с
контрабаса во время матча! – пробурчала себе под нос Гробыня.
* * *
Ночь перед матчем выдалась беспокойной. По коридору, топая,
ходили циклопы, охраняя покой гостей. Между ног у циклопов короткими
перебежками шастали журналисты. По-пластунски переползали коварные
корреспонденты «Сплетен и бреден» и «Безлунного магомольца», охотящиеся за
сенсациями.
Гробыня ворожила, стараясь усилить действие купидоньих
стрел, и досадовала, что магнитезеры все блокируют еще на подлете.
Баб-Ягун возился со своим пылесом. Он то надраивал его до
зеркального блеска, то бегал к Милюле просить чешую, то раздобывал у бабуси
какой-то особенный майонез, то перевязывал с места на место талисманы. Попутно
он до дыр залистал каталог драконбольных товаров, досадуя, что у него совсем не
осталось дырок от бубликов, чтобы заказать очень нужный противоожоговый крем,
втрое усиливающий защитное действие упырьей желчи.
«У невидимок-то небось все самое пупперское. И плащики,
и липучки для мячей, и очки с прибамбасами. Недаром у них богатенький Гурий в
команде!» – со вздохом размышлял Ягун.
Таня и Ванька Валялкин еще с вечера улизнули в ангар,
захватив с собой Ванькин обрывок скатерти-самобранки. Здесь они неплохо
поужинали и расположились прямо у бока Гоярына. Драконий бок был приятно
теплым, но не обжигающим, хотя где-то внутри под складчатой кожей и бушевало
пламя. Гоярын чутко дремал, вытянув длинную шею к воротам ангара. Изредка,
когда снаружи доносились какие-нибудь звуки, он начинал клокотать и выпускал из
ноздрей струйки пара.
– Беспокоится… Кенг-Кинга чует. Как бы они завтра не
сцепились! – сказала Таня.
– Не должны, защита не допустит. А вот огнем друг друга
обстрелять – это они могут… – со знанием дела заметил Ванька.
– Помнишь, было время, Гоярын никого к себе не подпускал? А
когда я достала шип у него из шеи, он стал намного добрее, – вспомнила
Таня.
Ванька резко поднялся. С лежавшей у него на коленях скатерти
посыпались огурцы и котлеты.
– Я ведь тоже был тогда с Медузией и Клоппом. Третьим негодяем,
который хотел вернуть власть Той-Кого-Нет! – сказал он.
– Перестань! Вы с Медузией и даже Клопп были не виноваты.
Чума вас зомбировала. А ты вел себя отлично! Сумел освободиться от зомбирования
и спасти меня. Сарданапал потом говорил, что вообще не знал других таких
случаев.
Ванька подошел к Гоярыну. Казалось, он не может оторвать
взгляда от складок на его коже.
– Мне было совсем несложно это сделать. Несложно
освободиться, – произнес он.
– Почему? – непонимающе спросила Таня.
Ванька молчал.
– Почему? Ты скажи: почему? Я пойму! – настойчиво
повторила Таня.
Внезапно Ванька резко наклонился, быстро поцеловал ее в щеку
и выскочил из ангара.
Потрясенная, растерянная, Таня осталась в ангаре. Она никак
не могла разобраться в своих чувствах. Все ее мысли вдруг спутались, но вместе
с тем в чем-то главном были неожиданно ясными. Ванька любит ее!
В жизни у Тани было не слишком много счастливых минут, но
это была одна из них. По лицу ее текли слезы. Она не вытирала их, но на случай,
если кто-то войдет, уткнулась лбом в бок дракону.
– Ванька, Ванечка!.. Какой там Гурий? Пуппер отдыхает… –
негромко сказала она.
Гоярын чуть повернул шею, приоткрыл один глаз и непонимающе
уставился на нее, пытаясь понять, с кем она разговаривает и откуда взялись
капли на его боку. «Ох уж эти маги! Ведут себя точь-в-точь как лопухоиды!» –
должно быть, подумал он.
Хотя Таня имела в виду нечто другое, в данный момент Гурий и
правда отдыхал. Тренер предписал ему выспаться перед матчем, а Гурий
уважительно относился к его советам и вообще к спортивному режиму. Свернувшись
калачиком, Пуппер лежал под антимикробным одеялом фирмы «Бразерс, фазерс энд
мазерс» и видел во сне то Таню на контрабасе, то Гробыню Склепову с трубой от
пылесоса наперевес. Под мышкой Гробыня держала кошмарный русский «hleb-and-sol»
с дымящимся, как у динамита, фитилем. Так было почти до самого утра. На
рассвете же сладкий сон Пуппера был прерван.
Один из репортеров «Шаман-ньюс» проник-таки в его комнату
через окно, надеясь взять интервью и потаенно заснять, как Гурий будет чистить
зубы, но был рассекречен и навылет сглажен из сглаздамата бдительной Гореанной…
Глава 15
Случайный мяч
На другое утро, начиная с шести часов, Поклеп Поклепыч был
на стадионе, где натягивал пространственное заклинание Нормус площидус однорылос.
Зрителей должно было собраться столько, что без пятого измерения было никак не
обойтись. «Последние магвости», «Маг-ТВ» и радиостанция «Колдуй-баба» заранее
расставляли свои зудильники и передатчики.
Среди прочих околачивался и сглаженный Гореанной репортер
«Шаман-ньюс», покрывшийся пупырчатой зеленой кожей. Эту кожу нужно было все
время смачивать, и репортер с тоской поглядывал на бочку с русалкой. Сидя в
своей бочке, Милюля пасмурно пила рыбий жир. Всю ночь она пропела в пруду
песни, не выспалась и теперь была не в духе. Настолько не в духе, что в бочку к
себе репортера не пускала, а лишь соглашалась обрызгать его ударом хвоста.
Пупперские фаны, как обычно, заняли лучшие трибуны и
растянули сияющую перетяжку:
«ГУРИЙ ПУППЕР – ЭТО СУПЕР!»
Представители издательства выкатили тележку с календариками
и продавали их всем желающим. По всем известной скромности Пуппера, его
изображение не желало оставаться на месте и старалось улизнуть. Чтобы этого не
произошло, календарики закатали в пленку. Но все равно с доброй трети
календариков Пупперу удалось смыться. Где-то остался его нос, где-то руки,
где-то палка от метлы. Такие календарики продавали со скидкой.
