– Ты оскорбил даму моего сердца! Всей твоей крови не хватит,
чтобы смыть это оскорбление! – сказал он сиплым от ярости голосом.
– Как благородно! Летаргик проснулся! Доброе утречко,
солнышко! – умилился магфордец. – Кофе в гробик не подать? Или сперва
зубки почистишь?
– Еще одно оскорбление! Но это уже неважно. Смерть все равно
может быть только одна, и ты ее уже заслужил, – Готфрид сделал шаг.
Остававшийся лед осыпался, на глазах превращаясь в воду.
– Заруби себе на носу: теперь тебя ничто уже не защищает!
Проклятия уже нет! – сказал Фудзий. В голосе у него, однако, ощущалось
некоторое беспокойство.
– Ты угадал! Но Древнир предусмотрел и это! Меня защищает
моя любовь! И вот оно – не ведающее промаха копье Аполлона! – сказал
Готфрид Бульонский.
В его занесенной руке само собой возникло метательное копье.
Его наконечник был украшен причудливыми знаками.
Фудзий что-то торопливо прошептал. В руке у него возник щит
из красных искр. Копье Аполлона ударилось в центр щита, отскочило от него и
вновь вернулось в руку Готфриду, изготовившемуся к новому броску.
Стремясь воспрепятствовать ему, Фудзий выбросил новый поток
замораживающей магии. Теперь уже Готфриду пришлось, защищаясь, поспешно
отпрыгивать в сторону.
Фудзий поднял и другую руку. Он буквально заливал Готфрида
темной магией. В воздухе полыхали зарницы. Амулет Великой Зуби безостановочно
трещал. Очередной вскользь пущенный заряд темной магии расплавил его. Зуби
упала.
Фудзий вдвое усилил магические разряды. Это был уже
настоящий ураган! Даже бессмертный сфинкс, жалобно поскуливая, осел на задние
лапы. Готфрид уже дважды был сбит с ног, но всякий раз чудом откатывался в
сторону, избегая рокового удара. Копье Аполлона выпало у него из рук, а Фудзий
все новыми вспышками не давал пробудившемуся Красавцу приблизиться к нему.
Но, сражаясь с Готфридом, преподаватель магических сущностей
отвлекся. Таню, о которой он просто-напросто забыл, перестало наконец волочь по
плитам. Она вскочила и метнулась к футляру от контрабаса. Она уже поняла, что
ее перстень бессилен справиться с Фудзием, который, находясь в центре спирали,
черпал теперь магию из неиссякаемых запасов Древнира.
– Дед, скажи, что мне делать! Ну скажи же! – умоляюще
крикнула она своему перстню.
– Nitimur in vetitum semper, cupimusque negata
[6]
– меланхолично отозвалось кольцо.
– Дед! Сейчас будет поздно! Ты хочешь, чтобы меня убили?
– Ладно, – проскрипел перстень. – Нечего тут
панику разводить! Открой футляр!
– А потом что?
Но перстень молчал. Он уже израсходовал весь сегодняший
запас разговорной магии.
Не дождавшись от перстня ответа, Таня быстро поползла к
футляру. Оттащив его за колонну, она утопила палец в углублении замка. Щелчок!
Футляр открылся. Похоже, внутрь Фудзий даже не заглядывал. Да и зачем? Ему
нужна была лишь карта. Все здесь было так же, как и до похищения.
– И что? Что дальше? – лихорадочно спрашивала у себя
Таня.
Забраться в футляр и захлопнуть за собой крышку? Возможно,
для нее самой защитной магии и хватит, но едва ли это поможет Сарданапалу, Зуби
и Готфриду. А раз так, прадед Феофил имел в виду что-то другое.
Сунув руку в нотный карман, Таня нащупала полотенце и
гребень и машинально, собираясь продолжить поиски дальше, вытащила их.
Внезапно за колонной кто-то громко вскрикнул, а потом повисла
мертвая, не предвещавшая ничего хорошего тишина. Не понимая, что происходит,
Таня, продолжая держать в руках ненужные, в общем-то, предметы, выглянула из-за
колонны.
Готфрид Бульонский, пораженный двойной красной вспышкой, уже
не мог подняться, а Фудзий, нависнув над ним, поднимал кольцо, собираясь с
духом, чтобы произнести смертельное заклинание Вспышкус гробулис.
Заметив Таню, Фудзий повернулся к ней. Он был бледен.
Подбородок у него прыгал. Таня подумала, что на рокового злодея Фудзий не
тянет. Скорее уж, загнанный озлобившийся тиран из нереализованных – из тех
мелких, никому не страшных тиранов, которым вечно не хватает стульев на общем
застолье и которым подают в кафе холодный чай. Да и так ли много их в жизни,
роковых-то злодеев? Но именно такие, нереализованные, и страшны…
– Оказывается, убивать не так просто… Особенно когда
смотришь в глаза. Гроттер, дай мне свой перстень, выброси зеленые искры, и,
возможно, я сохраню ему жизнь! – приказал преподаватель магических
сущностей.
– Нет.
– Я сказал: дай мне свое кольцо! Я должен довести все до
конца! Должен! У меня нет дороги назад!
– Я не хочу, чтобы вы уничтожили Тибидохс!
– Плевать на Тибидохс! Мне нужен трон, и я его получу! Вспышкус
гробулис! – взвизгнул Фудзий.
Алая точка спрыгнула с его кольца и прожгла в камне глубокое
отверстие в полуметре от головы Готфрида.
Таня схватилась за лицо. Осколок гранита до крови рассек ей
скулу.
– В следующий раз я выпущу искру уже в него! –
предупредил Фудзий. – Ну же, кольцо! Раз… два…
Поняв, что придется подчиниться, Таня поступила очень
по-женски. Прежде чем потянуться за кольцом, она взвизгнула и швырнула на пол
полотенце.
ШИАХХХАХНЦЦЦЦЦ…
Всюду вспыхивали и меркли голубоватые искры. Таню закружило
и сшибло с ног бурлящим потоком. Вода все прибывала. Таня заглатывала воду. Ее
швыряло из стороны в сторону. Вскоре она не доставала уже до дна и старалась
лишь, чтобы ее не бросило на колонны.
Где-то на краю омута вынырнула Великая Зуби, ухитрившаяся
даже не потерять очков. Рядом, высунув из воды голову, загребал лапами золотой
сфинкс академика. Сарданапала, Готфрида и самого Фудзия видно не было.
Наконец Фудзий все же появился на поверхности.
– Куэррсимобум! – крикнул он, отплевывая воду.
Озеро заволокло паром. Таня захлебывалась. Она почти уже
ничего не различала. Что-то бурлило и клокотало под ней. Брызги мешались с
красными, голубоватыми и розовыми искрами. Хорошо, что вода оставалась
по-прежнему прохладной – испаряя ее, Фудзий позаботился все же о себе.
Таня потеряла счет времени. Ее то швыряло водоворотом, то
выбрасывало на поверхность, где она ухитрялась зачерпнуть ртом воздух. Под
конец, когда сознание ее уже почти покинуло, она ощутила, что лежит животом на
полу и лихорадочно, продолжая плыть, загребает руками по камням.
