Книга ПЗХФЧЩ!, страница 80. Автор книги Всеволод Бенигсен

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «ПЗХФЧЩ!»

Cтраница 80

С Е. мы пересеклись на второй день после моего приезда. Я не стал ей писать, что я в Одессе, — в Москве мы виделись раза четыре. Не шибко много, чтобы требовать совместный отпуск. А потому я написал ей СМС игриво-невнятного содержания: «А в Одессе неплохая погода». Что-то вроде знаменитого «над всей Испанией безоблачное небо». Мне показалось, что это неплохой вариант. Не захочет меня видеть, не будет вообще отвечать — тем более что я написал на ее московский номер, а она наверняка купила местную сим-карту. А захочет, так догадается, что я приехал. В общем, есть пространство для эмоционального маневра. Тем более что было утро второго дня, и времени впереди было навалом.

Но Е. отреагировала довольно быстро и в ответном СМС предложила немедленно присоединиться «к ним». Множественное местоимение меня насторожило, но делать было нечего, так как в Одессе я все равно никого не знал. Если не считать тех трех девиц, имена которых я забыл через секунду, после того, как они представились. Я натянул шорты и майку, побрился и отправился на поиски кафе, адрес которого мне прислала Е. Памятуя о своих мучительных поисках в первый день, я внутренне приготовился к долгому путешествию, но кафе, в отличие от моря, я нашел почему-то довольно быстро, хотя кафе было не в пример меньше моря. Е. сидела на веранде с двумя приятелями-фотографами. Я поздоровался, присел рядом и стал мысленно оценивать свое место в новой системе координат. Пока фотографы рассматривали сделанные снимки на дисплеях своих фотоаппаратов, я внимательно следил за реакциями всех трех, чтобы понять, есть ли у Е. что-то с кем-нибудь из этих двоих. Судя по тому, что ее никто не трогал, не приобнимал и не чмокал, ничего не было. Если только в это уравнение с двумя неизвестными не добавится третий. Потом все резко встали и пошли «гулять». В кавычки я беру это слово только потому, что гуляние с фотографами для постороннего человека напоминает шопинг, в котором ты не участвуешь. Е. постоянно заставляли позировать, залезать на статуи, нюхать цветы, прижиматься к стенам домов и так далее. И все под бесконечные щелчки фотокамер. Я шел рядом, прикидывая, нравлюсь ли я Е. Сделать это было сложно, ибо она не обращала на меня никакого внимания. Кроме того, я выяснил, что один из фотографов приехал вместе с ней из Москвы, и в Одессе они вдвоем снимают квартиру. Оставалось только выяснить, спят ли они в одной кровати или все-таки в разных. Напрямик спрашивать было неудобно, и я внимательно следил за их лексиконом и жестами. В какой-то момент я заметил, что так же внимательно за мной следит и сам фотограф. Это меня успокоило — значит, у них ничего нет.

После променада все договорились вечером встретиться и пойти куда-то выпить и разбрелись в разные стороны.

Я пошел искать книжные магазины, потому что без книги не мыслю своего пребывания нигде. Искусство вообще — то немногое (или многое), к чему я не равнодушен. А равнодушен я к довольно многим вещам. Например, к алкоголю. Меня это не настораживает, так как это, скорее всего, логичное следствие опыта длительной работы в баре. В моем распоряжении были алкогольные напитки всей планеты в неограниченном количестве — спивайся не хочу. Правда, потом оказалось, что я еще достаточно равнодушен к сексу. Это уже труднее объяснить доступностью и пресыщением — я никогда не был ни плейбоем, ни работником борделя. Впрочем, возможно, это было следствием моего равнодушного отношения к людям и общению. Я всегда побаивался людей, считая их чем-то вроде дальних родственников, которых надо любить, но при этом надо любить умеренно, с одной стороны, давая им понять, что есть кое-кто и поближе, и в то же время не отпуская их слишком далеко, чтобы не обидеть. В общем, что-то чересчур сложное.

Самое интересное, что незадолго до поездки в Одессу в целях экономии, а также желая поправить свое гастрологическое здоровье, я стал питаться одними яблоками. Я был уверен, что через пару дней взвою и побегу в ближайший ларек за шоколадом или чипсами. Однако ничего подобного не произошло. Я грыз яблоки и чувствовал себя нормально. Оказалось, что вдобавок ко всему я еще и к еде равнодушен. Это меня по-настоящему расстроило. Я понял, что, как космическая ракета, отбрасываю ступень за ступенью, связывающую меня с жизнью, и улетаю куда-то в космос. Неудивительно, что я вцепился в эту идею с поездкой, как цепляется за траву бурундук, которого уносит в своих когтях ястреб. Вполне возможно, что на меня просто не действует земная гравитация. Или действует как-то иначе. Искусство — единственное, что при всей своей эфемерности держит меня ногами на земле. Впрочем, я отвлекся.

Поиск книжного магазина оказался занятием хитрым, потому что, когда ищешь что-то целенаправленно, никогда не находишь. Впоследствии, бесцельно гуляя, я десятки раз натыкался на книжные магазины (особенно мне везло в последний день перед отъездом, когда я бродил с рюкзаком в поисках недорогого ресторана). В этом, видимо, заключается суть бытия: осмысленное желание никогда не удовлетворяется. Удовлетворяется только то, что не оформлено и бессмысленно. Короче, я пробродил полтора часа, так и не найдя ничего достойного моего внимания. Если не считать торговый центр, где на лифте было написано: «Лифт останавливается только на 0,1,3 и 5 этажах». Это надпись меня так озадачила, что я даже забыл про книги. Ради любопытства я вызвал лифт и заглянул внутрь — там действительно было только четыре кнопки. В голову снова полезли какие-то сравнения с моей жизнью, но я не стал заходить слишком далеко в своих размышлениях. На каждый лифт рефлексий не напасешься.

Вечером мы встретились, пошли в ресторан и напились. Больше всех напилась Е. Потом все участники торжества, а их было много, стали исчезать один за одним, и в какой-то момент я, Е. и фотограф решили, что продолжение банкета можно устроить и на дому, тем более что у них была припасена бутылка текилы.

Я уже понял, что Е. и фотограф спят в разных комнатах, отчего мое настроение, подкрепленное алкоголем, улучшилось.

Их дом стоял в типичном одесском дворике — несколько непонятных сооружений, соединенных между собой какими-то странными переходами, заросшими диким виноградом. Внутри бродили бесконечные кошки и висело постельное белье. При этом было ощущение почти деревенского уюта, которое не могло не изумлять москвича, — мы в центре города!

Был теплый летний вечер. Все окна были нараспашку. Мы сидели на кухне и пили текилу. В какой-то момент Е. вышла на свежий воздух. Я быстро опрокинул свою стопку, закусил лимоном и вышел следом. Мы достали по сигарете и закурили. Болтали о какой-то ерунде. Иногда смотрели друг другу в глаза, словно что-то проверяли. Потом Е. выбросила сигарету и неожиданно впилась в мои губы. Я обнял ее, но она почти тут же вырвалась. Женская непоследовательность. Во рту осталось приятное послевкусие лимона и текилы.

Я выбросил свою сигарету, притянул ее к себе и поцеловал в губы. Она не стала вырываться.

— Тебе надо побриться, — сказала она после затяжного поцелуя.

— Колюсь?

— У меня никогда не было усато-бородатых мужчин.

— Прости, но, если я побреюсь, у меня будет идиотское лицо. Кажется, мой подбородок коротковат по отношению к лицу. Так мне сказала моя бывшая жена. Она художница.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация