Медузия запахнулась в плащ и стала деловито
выбрасывать зеленые искры. Генка, опомнившись, метнулся к ней. Он вдруг
сообразил, что вместе с суровой дамой исчезает его последняя возможность
попасть в магический мир.
– Погодите! Возьмите меня с собой! Я...
я тоже хочу!
Медузия перестала вращаться. Она пристальнее
посмотрела на Бульонова, и её лицо чуть смягчилось.
– Все, что тебе надо было сделать, это
уничтожить эту фигурку. Вот так! – Горгонова решительно смяла воскового
двойника, – Если бы ты это сделал, наверняка кто-нибудь из наших –
Сарданапал, Зуби или я – оценили бы твое благородство. И, возможно, если бы в
тебе оказалась хоть капля магического таланта – хотя бы его отголосок! –
ты попал бы в Тибидохс и учился там... А минимальные способности у тебя,
кстати, есть – иначе смычок не превратился бы у тебя в клубок!
Бульонов сделал полшага вперед. У него
затеплилась надежда.
– Но ты решил оставить фигурку. Более
того, сохранить власть над Таней, чтобы пользоваться ею! А потом ты едва не
убил её во время матча. Попасть в волшебный мир тебе помешала твоя же
собственная подлость! Предательство никогда не окупается! Можешь мне поверить –
никогда... Теперь ты больше никогда не услышишь о волшебном мире и даже не
вспомнишь о нем! Ты его недостоин! – непреклонно сказала Медузия.
Доцент Горгонова щелкнула пальцами. Обломки
магического смычка вспыхнули и обратились в пепел. Поднявшись в воздух, пепел
принял форму зеленой змейки, которая, вылетев из банки, скользнула Бульону в
ноздрю.
– Полниссимо дебилиссимо! – твердо
произнесла Медузия и растаяла.
Бульонов глупо хихикнул и сел на пол.
Оглядевшись, он обнаружил, что одет в пижаму, а рядом валяется одеяло.
– А, понятно... Опять я с кровати упал!
Говорил я мамане, что мне новая кровать нужна – широкая! – пробормотал он.
Генка потряс головой, точно пудель, в ухо
которому заползла блоха. Он ещё некоторое время посидел на полу, а затем,
призывно мыча: «М-мам-м, чего у нас есть поесть?» – отправился на кухню
трескать колбасу.
Река жизни понесла соломинку лопухоидной
судьбы дальше.
* * *
Ишак-ибн-Шайтан ударил упругими кожистыми
крыльями, мигом поднявшими его под самый магический купол. Казалось, с каждой
секундой дракон-оборотень становится все яростнее. Его складчатая кожа
багровела, точно внутри пылало неугасимое пламя.
Спиной коснувшись упругого магического купола,
Ишак-ибн-Шайтан распахнул пасть во всю ширину, Между передними зубами у него
застрял реактивный веник недавно проглоченного Кузи Тузикова. На одном из
острых шипов, украшавших морду чудовища, была нанизана гитара Риты Шито-Крыто.
Сама же Рита уже десять минут нетерпеливо прыгала в безопасной зоне, смутно
надеясь, что с неба ей свалится чей-нибудь пылесос или хотя бы трофейный
кувшинчик.
Оставшиеся игроки сборной Тибидохса едва
отражали атаки джиннов на Гоярына. Демьян Горьянов, прикрываясь
комментаторскими обязанностями, почти не принимал участия в матче. Он лишь
кружил по периметру поля на своем «Буране – 100У» и раздумывал, какую бы
колкость ему сказать в адрес Баб-Ягуна. Внезапно где-то совсем близко раздался
оглушительный рев, и Демьян увидел Ишак-ибн-Шайтана, устремившегося к нему с
самыми гастрономическими намерениями.
– НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ! ОТРАВИШЬСЯ! КАРАУЛ!!!
Горьянов в ужасе зажмурился и спрыгнул с
пылесоса, повиснув на платке-парашюте. Когда, по его мнению, он должен был уже
коснуться песка, что-то налетело на играющего комментатора и подбросило его
вверх, а в следующий миг Демьян оказался уже в драконьем желудке рядом с
Семь-Пень-Дыром, Жорой Жикиным, Кузей Тузиковым, Саид-Вали-Шербе-том и
оторвавшимся прицепом от гитары Риты Шито-Крыто. Это была теплая и в меру
дружеская компания.
– Ну вот, уважаемые слушатели, меня, наконец,
проглотили! Я предупреждал, что я невкусный. Вот увидите, что для дракона это
все закончится несварением желудка, – уныло проскрипел Горьянов, но его
никто не услышал.
Серебряный рупор, соскочивший с его
комбинезона, когда дракон подбросил Демьяна носом, был подхвачен Катей
Лотковой. Катя перекинула его Баб-Ягуну. Ягун, не растерявшись ни на секунду,
мгновенно прицепил его к своему комбинезону и затарахтел:
– Ой, мамочка моя бабуся! Привет! Привет!
Не успевает Ишак-ибн-Шайтан захлопнуть пасть, проглотив прежнего комментатора,
а с вами уже я – всеми любимый и многих раздражающий Баб-Ягун! Матч в самом
разгаре!.. Команде Тибидохса приходится несладко. Хотя мы и ведем в счете, нас
становится все меньше! В полную силу играют только Катя Лоткова на пылесосике
«Грязюкс», Лиза Зализина на часах с кукушкой и неподражаемая Татьяна Гроттер,
номер десятый. Рад сообщить вам, что она вполне уже оправилась от таинственного
сглаза! Ну и, конечно, я – Баб-Ягун, как всегда на высоте! А вот Гробыня
Склепова, раздутая кое-кем в звезду первой величины, давно перестала ловить
мячи! В настоящее время наша звездочка только тем и занимается, что
увертывается от дракона! Еще бы! Пасть дракона окажется гибельной для её
прически!
Склепова оскорбленно хрюкнула, посчитав себя
несправедливо обиженной. Она собралась подлететь к Ягуну для выяснения
отношений, но справа вновь возник облизывающийся Ишак-ибн-Шайтан. Гробыня
вынуждена была пригнуться к пылесосу и погнать его вниз.
– Отстань от меня, ящерица озабоченная!
Ты что, больная? У тебя ко мне что-то личное? Ай, уберите кто-нибудь этого
маньяка! – взвизгивала она.
– Браво, Склепова, браво! Жаль, что у
тебя нет зонтика, ты бы его поколотила! – одобрил Ягун.
Его звонкий радостный голос разносился по
всему полю. Болельщики, убаюканные умирающим бормотаньем Горьянова, наконец
очнулись и заулыбались. Бессмертник Кощеев привстал на своем судейском месте.
– Тэк-с... А это что за самоуправство?
Ягун больше не комментатор! Я, как главный судья, не давал разрешения! Надо
срочно отнять у него рупор! – потребовал он. – Эй, арбитры!
Громыхая латами, судья двинулся было вперед,
но его остановила Медузия Горгонова.
После телепортации преподавательница
нежитеведения была слегка растрепана. Длинный плащ местами потемнел. Если бы не
эти заметные разве только Зуби признаки, никто и никогда бы не предположил, что
ей пришлось побывать в мире у лопухоидов.
– Обождите! – сказала она.
– Обождать? Вы пытаетесь помешать
главному судье? – мстительно отозвался Бессмертник.
