– Да, Гробыня Пуппер звучит пафосно –
неудачно встрял Шурасик и тотчас получил пинка от Гломова.
Ревнивый амбал уже сейчас был готов разорвать
Гуррия Пуппера на пять Пупперов поменьше.
– Пуппер мой! Вместе со своей метлой и
плащиком! А ну брысь отсюда: я даже смотреть на него никому не разрешаю! –
плотоядно повторила Склепова.
Катя Лоткова многозначительно улыбнулась,
однако спорить не стала. Про себя Катя уже решила, что, пока она на поле, у
Гробыни нет ни малейшего шанса понравиться Гурию.
– Нет, ты видела этих дурочек с
переулочка? Весь матч они собираются вертеть перед Пуппером хвостом, а играть
кто будет? – возмущенно шепнул Тане Ванька Валялкин.
Таня рассеянно кивнула. Конечно, Ванька прав.
Если играть, то в полную силу, а не строить невидимкам глазки. Одновременно она
не без грусти думала о том, что вот в неё Пуппер точно не влюбится. Слишком
много красавиц попадается на его пути, не оставляя ей, внешне вполне обычной,
никаких шансов.
«Ну и пускай влюбляется в кого хочет. Хоть в
Склепову, хоть в Лоткову, хоть в Пупсикову, если ему совсем уж делать нечего, А
я постараюсь летать побыстрее и сбить с него спесь. Поглядим, у кого нет
опыта», – азартно решила она.
Неожиданно, помимо своей воли, Таня вспомнила
про пророчество на раскаленной печной дверце. Ее охватила смутная тревога –
даже не тревога, а неприятно, почти болезненное предчувствие чего-то
неотвратимого... Как жаль, что последние строфы пророчества неразличимы и
предугадать ничего невозможно.
Тут она вспомнила о Гуго Хитром. Интересно,
удалось ли ему разобрать стершиеся слова? Таня незаметно выскользнула из
гостиной, где кипели горячие споры, кому достанется Пуппер (теперь на него
претендовала уже и Верка Попугаева, насмерть сцепившаяся с Гробыней), и
добежала до магпункта.
– Ягге! Ягге! – крикнула она.
Ей никто не отозвался. Таня решила, что Ягге
отправилась к Сарданапалу, чтобы ещё раз попросить академика о внуке. Девочка
осторожно заглянула в соседнюю комнату, в которой жила сама старушка, и
остановилась на пороге.
Сундук Ягге был опрокинут. Все его содержимое
бесцеремонно вывалили на пол. «Проделки белых магов» лежали посреди комнаты.
Последняя страница, на которой Гуго поместил пророчество, была изодрана в
клочья. С трудом можно было разобрать несколько уцелевших слов из уже
известного ей начала пророчества.
– О, о, о! – простонал кто-то.
Таня вздрогнула. Из стены над шкафчиком с
целебными мазями выплыл трепещущий белый призрак.
Это была Недолеченная Дама.
– Гуго пропал! Кто-то ворвался сюда
полчаса назад и изорвал его книгу, а портрет унес вместе с самим Гуго! –
прорыдала она.
– Кто это был? Кто? – спросила Таня.
Дама замотала головой и исторгла целый водопад слез. В сравнении с ним затертые
литературой крокодильи слезы показались бы просто полудохлым грибным дождиком.
– Я сама не поняла. Все произошло так
быстро. И потом... самое отвратительное, что похититель был невидимый!
– Невидимый? – не поверила Таня.
– Абсолютно, – сухо сказала Дама и,
без усилий прекратив истерику, энергично выжала насквозь мокрый носовой платок.
Уже собираясь уходить, Таня увидела на ковре
оторванный переплет книги, на котором с возмущением прыгали буквы: «Проделки
белых магов в пересказе Гуго Нагло Украденного!!!»
* * *
Ночь, вскоре опустившаяся на Буян, выдалась
неспокойной. Дух неприятных случайностей осваивался в новом своем царстве. В
пустых коридорах Тибидохса тонко пели сквозняки. Факелы гасли сами собой, а
привидения вели себя так, словно их и вовсе не было. Все было погружено в сон.
Только циклопы, расставленные у лестниц, смотрели во все глаза и безнадежно
зубрили часто изменяемые пароли из русалочьей жизни. В проходах мерцали
охранные заклинания, выставленные Поклепом и Зубодерихой.
На другое утро весь Тибидохс явился на завтрак
уже в магических накидках. Выглядели накидки страшно нелепо, при ходьбе лязгали
и цеплялись за всевозможные предметы. К тому же вскоре обнаружилось ещё одно
крайне неприятное их свойство. Стоило одному из сотни охранных узлов развязаться,
как накидка принимала это за вероломное нападение коварного духа и разражалась
невыносимым воем. Зато срывать уроки теперь стало легче легкого – дернешь за
узелок, и готово. Правда, и здесь нужно было знать меру.
После того как распоясавшийся Гуня Гломов
последовательно сорвал нежитеведение, защиту от сглаза и ветеринарную магию,
взбесившийся Поклеп куда-то утащил его за ухо. Пока все спорили, зомбируют
Гломова или все обойдется, Гуня вновь появился в классе, но уже закованный в
глухие латы и даже с опущенным на физиономию забралом. Он шел вперевалку,
громыхая при каждом шаге. Даже в дверь протиснулся лишь с третьей попытки.
– Меня заклепали заживо! Замуровали в
магические доспехи! Теперь даже спать придется стоя! – безрадостно пыхтел
Гломов.
Однако крутой поступок Поклепа возымел и
положительное действие. Узелки как-то сразу перестали развязываться, а накидки
выть. Гуня же утешался тем, что колол железными перчатками орехи и щелкал всех
желающих пальцем по лбу. Это получалось у него больно и в равной мере
поучительно.
На вечерней тренировке Соловей О. Разбойник
обсуждал с игроками тактику невидимок.
– Запомните вот что! Метлы позволяют им
перемещаться очень быстро – просто на реактивной скорости. К тому же,
запахнувшись в плащ, они становятся невидимыми. Это усложняет нашу борьбу за
мяч. Как отберешь мяч у того, кого и глаз-то не заметит? Правда, если
разобраться, в этом для нас есть немало положительных моментов, – тут
Соловей лукаво прищурил свой единственный глаз.
– Почему положительных, Соловей Одихмантьевич? –
спросил Кузя Тузиков.
Он единственный в команде называл тренера по
имени-отчеству. «Хорошо, хоть ещё „Разбойник“ не добавляет!» – иногда фыркал
Ягун.
– Думай, Тузиков, думай! Все думайте!
Заворачиваясь в свои плащи, невидимки исчезают не только для нас. Друг друга
они тоже не видят. Это усложняет распасовку и вынуждает пользоваться
стандартными тактическими комбинациями. Говоря проще, невидимкам приходится
бросать мяч вслепую в определенную часть поля, зная, что там должен оказаться
кто-то свой. Если у вас получится нарушить их построение – это уже половина
успеха. Используйте неожиданные ходы, старайтесь, чтобы ваше поведение на поле
невозможно было предугадать. Тогда они сразу забудут про свои плащи.
– Это мы можем. Запутаем их так, что они
впадут в маразм! – расплылась в улыбке Рита Шито-Крыто.
