«Убийца Гроттеров академик Сарданапал навеки
заточен в подвалах Тибидохса».
«Белое отделение Тибидохса закрыто. Белая
магия запрещена. Ученики волшебных школ отправляются на добровольное
зомбирование».
«По многочисленным просьбам болельщиков
драконбол переименован в тухлобол».
В следующей магзете Таня увидела жуткую
оживающую фотографию. Костлявая старуха в плаще и младенец у неё на руках,
которого старуха прячет в футляр от контрабаса. Надпись под фото поясняла:
«Чума-дель-Торт со слезами отдает сиротку
Гроттер на воспитание лопухоидам. Уж кто-кто, а Дурневы сумеют дать девочке
достойное воспитание».
После этого в магзетах надолго наступило
затишье. Лишь через девять годовых подшивок она наткнулась на жирный заголовок:
«Танечка Гроттер возвращается в Тибидохс. Трогательное прощание с
родственниками (на фото: Таня целует Г. и Н. Дурневых)».
– Ой, нет! И Пипа тоже растрогана! Дарит
мне коробку конфет! А тут что? Мамочки, пристрелите меня, чтобы я не
мучилась! – простонала Таня, рассматривая следующую магзету: «Дочь
Гроттера поступает на очень темное отделение (на фото: Та-Кого-Нет и Поклеп
Поклепыч принимают у новой ученицы клятву на черепе)».
– Мерзость какая! И где они такой череп
выкопали? Впрочем, лучше не спрашивать, – сказала Таня.
Просмотрев ещё сорок магзет, она обнаружила в
сорок первой небольшую заметку: «Таня Гроттер делает успехи в темной магии (на
оживающем фото слева-направо: Баб-Ягун, Т.Гроттер, Г.Склепова)».
– Брр! – поежилась Таня, – Я
обнимаюсь с Гробыней! Что на меня нашло? Может, меня гнилыми помидорами
обкормили?
Несколько месяцев магзеты молчали, а затем
вновь запестрили крупными заголовками:
«Чума-дель-Торт: эта девочка рождена для
тухлобола».
«Победа в тухлобольном турнире. Грифы
отдыхают. Татьяна Гроттер забрасывает семь кусков гниющего мяса в череп
темным».
«Т.Гроттер отказывается от дополнительных
занятий по червеедению. „Спортивные нагрузки слишком велики“, – говорит
она».
– Уф, хоть одна хорошая новость! –
буркнула Таня, возвращая магзеты на место.
Она уже поняла, что магзеты, набитые всякой
чушью и однодневными сенсациями, не собираются сообщать ей главного: как
произошло, что изменилась реальность. Причем не просто изменилась, а на
одиннадцать лет вглубь!
Почему академик Сарданапал был обвинен в
убийстве её родителей? Отчего Чума, завладевшая талисманом, не убила её, даже
не завладела её телом, а сделала своей любимой ученицей? Почему белые маги
сдались почти без боя? И наконец, если Чума достигла желаемого и получила
талисман, отчего она не открыла Жуткие Ворота и не выпустила духов хаоса?
Из-за стеллажей донеслось старческое
хихиканье.
«Интересно, что он там делает?» – подумала
Таня и прокралась к стеллажам. Джинн Абдулла сидел на полу и увлеченно
перелистывал дебильные журнальчики для подростков, выстригая ножницами
фотографии подмигивающих полуодетых ведьмочек. Он явно вознамерился составить
себе целый гарем.
Заметив Таню, Абдулла пугливо оглянулся и
прижал журналы к груди.
– Уходи, а то укушу! Не отдам мои
картинки! – закричал он.
Таня попятилась, подумав, что переборщила с
заклинанием.
«Ну и ладно! От „Склеротикус маразматикус“ ещё
можно излечить, чего уж точно не скажешь про проклятия самого Абдуллы», –
успокаивая себя, решила она и пошла между стеллажей.
Тысячи книжных корешков нависали со всех
сторон и пытались давить своей многочисленностью на неустоявшуюся детскую
психику. Некоторые книги были прикованы к полкам цепями. Другие неуклюже
шевелились и шуршали. Третьи на глазах раздувались до невероятных размеров.
Что-то с писком выскочило у Тани из-под ног.
Это, высоко подскакивая и отталкиваясь от пола залистанными страницами, мчалась
тоненькая книжонка. На обложке у неё значилось: «Клавдия Яузник и граф Фоманов.
Теория доносительства».
«Нет, так я точно ничего не найду. А что, если
попытаться иначе?» – подумала Таня.
Остановившись, девочка сосредоточилась,
выпустила из кольца искру и громко произнесла:
– Квасис грасис отыскатис. Я хочу хоть
что-то понять!
Не успела зеленая искра погаснуть, как
послышался шорох. К Тане катился смятый бумажный ком – вырванная страница из
какой-то книги. Снаружи ком был покрыт толстым слоем пыли. Похоже, ему много
лет пришлось пролежать где-то под стеллажом.
Разворачивая бумажку, Таня ощутила внутри
что-то твердое. К ней на ладонь упал старинный перстень с печаткой. Девочке
почудилось, что когда-то ей уже приходилось его видеть, но вот где и у кого?
Кольцо Феофила Гроттера ревниво проворчало что-то невразумительное.
Таня уже хотела отбросить бумажку, в которую
был завернут перстень, но случайно взглянула на неё и узнала... свой
собственный почерк.
Точнее, её рукой здесь были выведены лишь
некоторые строки. Другие же строки и отсутствующие слова приписывал явно кто-то
другой, обладающий старомодным почерком со множеством завитушек.
От яростных молний дрожат небеса -
Не скроются в толще стены чудеса.
Никто не обманет мрака стекло -
Во зле отразится безликое зло.
Старая печь натоплена жарко -
И в щель торопливо вползает Пиявка.
Расставлены сети злодейские ловко
Столкнутся два первых – и лопнет веревка.
Свершится проклятие древних могил.
И встанет Чума во главе темных сил.
Лишь тот победит, кто забу...
И это все, что можно было разобрать. Нижний
край страницы – теперь Таня поняла уже, что это была последняя страница из
книги исчезнувшего Гуго Хитрого – отсутствовал. Вероятно, в последний момент,
уже понимая, что улизнуть ему не удастся, Гуго торопливо вырвал лист и,
завернув в него свой перстень, его магией телепортировал расшифрованное
пророчество под стеллаж в библиотеке. Он был уверен, что там его рано или
поздно найдут.
«Дух, Пиявка и веревка. Когда происходит
последнее событие, высвобождается древнее проклятие. Неудивительно, что мир
перевернулся с ног на голову. Я подружка Пипы, приятельница Гробыни и любимая
ученица Чумы-дель-Торт... Просто крыша едет!» – подумала Таня.
