– Ох, мамочка моя бабуся! Можно подумать,
моим пылесосом лопухоиды двадцать лет чистили ковры! Ничего не может быть
оскорбительнее для благородной магической машины!.. Теперь втроем нам точно не
улететь. Он и одного-то еле-еле дотащит... Тань, давай я полечу вместо тебя?
– А ты знаешь, где искать Золотую Пиявку?
– Не-а. Я её даже от дождевого червяка не
отличу.
– Вот тебе и ответ! Пока, Ягунчик!
Таня забралась на пылесос и взяла в руки трубу.
Прежде ей всего пару раз приходилось летать на пылесосах. Воспоминания были не
из приятных. Вот и сейчас девочка вновь ощутила себя верхом на ведре да ещё с
помелом в руках.
Ягун торопливо проверил талисманы и завел
пылесос. Двигатель зачихал. Из трубы полетела русалочья чешуя. Завоняло рыбой.
– Все нормально. Вроде долетит, –
без особой уверенности сказал Ягун.
– Тогда я не разобьюсь. Вроде, –
передразнила Таня, подходя к краю стены и выглядывая вниз. «Ну и высота! Костей
не соберешь! Хотя чего их собирать? Я же их не коллекционирую», – подумала
она.
– Тань, послушай!.. – снова подал
голос Ягун.
– Чего тебе?
– Ну... Просто ради интереса. В той твоей
реальности я был какой? Лучше, чем сейчас? Таня задумалась.
– Как тебе сказать? В той реальности ты
часто бывал противным, Самовлюбленным таким типчиком, нагловатым, но добрым и
отходчивым. Во всяком случае, с тобой было не скучно, – призналась она.
Ягун фыркнул.
– Давно мне так не хамили! Просто
обложили с головы до ног: «добрым, отходчивым!» Ты ещё скажи, что я умный!
Ладно, брысь отсюда, малютка Гроттер! И попытайся окончательно не раскокать мой
пылесосик. Хоть трубу оставь на память!
Ванька протянул Тане свое магическое кольцо.
– Держи! Пригодится при посадке! –
сказал он. Голос у него дрогнул. Таня невольно вспомнила зачеркнутые строки из
его письма. Но это было уже в другой реальности. В реальности, за которую надо
было ещё сражаться. Она вздохнула. Тащиться на разбитом пылесосе да ещё и в
раскаленный огонь – это мало у кого могло вызвать здоровый энтузиазм! Девочка
выпустила искру.
– Пилотус камикадзис!
Труба ходуном заходила у неё в руках. Пылесос
стремительно сорвался с места. Таня пронеслась между башнями Тибидохса и
оглянулась. Баб-Ягун и Ванька махали ей вслед.
– Ни пуха ни пера! Или как там у вас? Пуха
и пера? – крикнула Таня.
– Ну вот, она опять ругается! Целый день
сегодня ругается, я зверею! А раньше такая примерная была! – сказал Ваньке
Ягун.
Внук Ягге ожидал одобрения, но Валялкин не
ответил. Он смотрел на Таню.
Малютка Гроттер вцепилась в трубу, уворачиваясь
от навеса над подъемным мостом. Когда она вновь повернулась, Ягуна уже было не
различить. Лишь желтая майка Ваньки мелькнула на миг яркой запятой. Потом
пропала и она.
* * *
У Тани с самого начала было предчувствие, что
неуклюжая машина Баб-Ягуна подложит ей свинью, Так и произошло. Пылесос,
некоторое время размышлявший, где ему заглохнуть, заглох, когда она пролетала
над серединой заболоченного озера.
Врезавшись в воду, пылесос раскрылся. Из бака
посыпалась чешуя и мелкий мусор.
«Ягун просто как подзеркалил. Труба уцелела.
Правда, теперь за ней придется нырять», – подумала Таня, успевшая
повиснуть на платке-парашюте.
Хотя и не так стремительно, как пылесос, она
тоже продолжала падать. Кожу ей обожгло тысячами ледяных искр. Девочка
попыталась удержаться на поверхности, бестолково разбрызгивая и вспенивая воду,
но неведомая сила влекла её вниз. Глубина давила на уши. Изредка перед глазами
проносилась серебристая рыбешка.
«Ну все! Я утонула! Жаль, Пипа так и не
узнает. Хоть бы кто-то порадовался!» – подумала Таня.
Несколько мгновений спустя её ноги мягко
спружинили о тину. Скалы и дно, заросшие похожими на грязные мочалки
водорослями, разливали мягкое зеленоватое сияние. На камнях сидели водяной и
русалка и играли в шашки. Шашками им служили живые улитки, переползавшие с
клетки на клетку.
– О, новенькая утопленница! Будем
выуживать или оставим как есть? – поинтересовался водяной, похожий на
наполненный тиной полупрозрачный бурдюк.
Слова выскакивали у него изо рта разноцветными
пузырьками. Пузырьки складывались в цепочки букв, как это обычно изображают на
карикатурах.
– Да ну! С каких это пор нежить должна
заботиться о магах? Они нам только вредят! Давай сперва доиграем! –
отмахнулась русалка, передвигая улитку.
– Э, нет! Пока мы будем доигрывать, она
захлебнется! А все новые утопленницы становятся русалками.
– Ну и что?
– Как ну и что? Зачем нам ещё одна
русалке.? Здесь и так этого добра навалом, – заявил водяной выпуская новую
партию пузырьков.
– Не хочешь играть – так и не играй! Все
равно партия моя! – возразила хитрая русалка.
– ЧТО? Ах ты, селедка говорящая, опять
лишних улиток на доску подпустила! – рассвирепел водяной и вцепился
русалке в волосы.
– Не ври! Они сами наползли! –
завопила русалка, колотя водяного хвостом.
Доска перевернулась. Водяной и русалка
перестали драться.
– Ну вот! В шашки так и не доиграли.
Давай хоть девчонку спасем, – предложил водяной.
– Погоди! Мы её спасем, а потом окажется,
что она шпионка Той-Кого-Нет. Пусть лучше тонет! – предложила русалка.
– Я не шпионка! Я не хочу тонуть! –
запротестовала Таня.
Девочка была уверена, что её никто не услышит,
но нет: ее пузырьки тоже складывались в слова.
– Чем докажешь? Как тебя зовут? –
спросил водяной.
– Таня Гроттер.
– ТАНЯ ГРОТТЕР! Любимая ученица
Чумы-дель-Торт? Ну что я говорила: шпионка! Пускай тонет! – сказала
русалка.
– Я ненавижу Чуму! Я дочь Леопольда
Гроттера, которого она убила! Знакомая Тарараха! Тарарах же лечит вас! Таскает
для вас лекарства из магпункта! – возмутилась Таня, глядя на свое
магическое кольцо.
Если она пока и не захлебнулась, то лишь
благодаря ему. Но надолго ли хватит его магии?
Водяной задумчиво почесал короткими пальцами
живот. Его наполненное водой и тиной брюхо заходило ходуном. Внутри, под
прозрачной кожей, заметались головастики.
