Склепова торопливо развернула «Свин-спортаж»
и, не переставая оглашать поле пронзительными трелями, бросилась наутек.
Перегруженный пылесос надрывно кашлял, проваливался в воздушные ямы и
определенно собирался заглохнуть, чадя остаткам! топлива и воняя сырой чешуей.
Гробыня колотила па пылесосу пятками, бестолково выстреливая из кольца одну
красную искру за другой.
– Не психуй, Склеп! Подпусти его
ближе! – крикнула Таня.
Она была раздражена. Трусливо вцепившаяся в
трубу и то и дело менявшая направление полета, Гробыня мешала ей прицелиться и
бросить мяч.
– Ты что, спятила? Лучше дай кому-нибудь
пас! Этот психованный ящер нас прикончит! – в панике визжала она.
Разбушевавшийся дракон почти висел у них на
хвосте. Оборачиваясь, Таня видела уже розовые провалы его ноздрей и бугристые,
чешуйчатые нарость" на вытянутой хищной морде.
– Увеличь скорость, а потом резко
тормози! – велела Таня.
– Я не могу! Пылесос глохнет!.. Ай, ну
что я говорила! А ну катапультируйся отсюдова, чокнутая сиротка, я жить
хочу! – завопила Гробыня.
Она уперлась в обод, откинулась назад и
столкнула Таню с пылесоса. Падая, Таня успела схватить Гробыню за ногу.
Обездвиживающий мяч, уже приготовленный для броска, выскользнул у неё из рук и
случайно прилип к креплению на предплечье у Гробыни.
– А-а! Ты что сделала! Убери его сейчас
же!
Склепова, к ужасу своему, осознала, что
получила пас. Пытаясь пнуть Таню свободной ногой, она выпустила трубу и
хаотично замахала руками, стремясь избавиться от мяча. Обездвиживающий мяч,
пущенный с единственным желанием поскорее выбросить его куда-нибудь, описал в
воздухе полукруг и – оказался в распахнутой пасти у Плевуги!
Двойная желтая вспышка! Магический пар,
окутавший драконью голову, застлал его злобные глазки сонной поволокой. Плевуга
зевнул и, позабыв о пылесосе «Свин-спортаж» и его вкусных наездницах,
отправился отсыпаться на теплый песочек. «А ну вас всех!» – словно говорил его
удалявшийся вздрагивающий хвост.
– Эй, что происходит? Почему мы падаем?
Кто победил-то? Ох, мамочка моя бабуся, да почему все молчат? Эй, Шито-Крыто,
перестать меня щипать! Ты что, озабоченная? – вопил из драконьего желудка
Баб-Ягун.
– Чистая победа! Наша взяла! –
закричал Тарарах, заключая Зубодериху в свои мощные объятия, У
преподавательницы по снятию сглаза что-то хрустнуло.
– Ваши восторги мне понятны, но мои
ребра!!! – пискнула она.
Смутившись, питекантроп выпустил Зуби и отошел
в сторону. Правда, раскаяния у него хватило ненадолго. Минуту спустя он уже
обнимал русалку Поклепа, к ужасной ревности завуча.
Трибуны торжествующе ревели. Болельщики
гандхарв с пронзительными криками поднимались в воздух и спешили улететь
подальше от позора.
Богатыри-вышибалы Горыня, Усыня и Дубыня,
лишенные возможности выражать свой восторг воплями, выражали его тем, что
хлопали друг друга и вообще всех подряд по спинам и плечам. Еще три циклопа
получили травмы.
– ГОЛ! Получив пас от малютка Гроттер,
Гробынь Склепофф забивает победный мяч!.. О, какой отважный чемпион есть
Гробынь! Какой блестящий техника! Забросить мяч, когда на ноге у нее, как
собак-бульдог, висит настырный Татьян!.. Ви все видель, что в этом матче
закатилься звезд Татьян Гроттер и вспыхнуль новый звезд – Гробынь
Склепофф! – прокомментировал профессор Клопп, принявший на себя
обязанности комментатора после исчезновения Ягуна в драконьем желудке.
Гробыня, все ещё удиравшая от уже уснувшего
дракона, догадалась, наконец, обернуться. Она поняла, что ей удалось забить
победный гол.
– Это я! Я! Вы это видели! А ну отпусти
мою ногу, Гроттерша! Брысь от моей славы, выскочка!
Раскланиваясь и купаясь в лучах незаслуженной
славы, Склепова упустила момент, когда «Свин-спортаж» окончательно заглох и
обрушился вниз. Первой на песок упала Таня, а мгновение спустя на неё рухнула
Склепова на своем пылесосе.
Таня услышала, как что-то хрустнуло, и,
помнится, успела ещё удивиться, что бы это могло быть. А потом вдруг нахлынула
чудовищная боль и заставила её уткнуться лицом в песок, Зато Гробыня,
приземлившаяся прямо на нее, ничуть не пострадала. Вскоре она была уже на
ногах, принимала поздравления и посылала во все стороны воздушные поцелуйчики.
– Мы победили! Какое чудо эта Гробыня! Я
всегда её обожала, даже когда она превратила меня в крысу! Можно я её обниму?
Нет, я первая! – визжали поклонницы.
Прорвавшись сквозь магическую преграду, к
Гробыне ринулась целая толпа болельщиков и начала её подбрасывать, попутно едва
не затоптав Таню. Минут через пять, надо отдать им должное, кое-кто из
болельщиков, не сумевший дотянуться до звездного тела мадемуазель Склеповой,
обратил внимание и на нее.
– А малютка Гроттер! Где она? Какой
отличный дала пас! – взвизгнул этот перегревшийся поклонник драконбола.
К Тане ринулись Дуся Пупсикова, Верка
Попугаева и ещё десяток столь же впечатлительных дур. Ощущая дикую боль в
сломанной ноге, изогнувшейся под совершенно немыслимым углом, со ступней,
свернутой в сторону, как шея бройлерного куренка, Таня попыталась отползти.
– Ой, посмотрите на бедняжечку! Она вся в
крови! И ботиночек с ножки соскочил! Давайте его наденем! – засюсюкала
Дуся Пупсикова.
– Нет, я надену! Уйди отсюда, мымра
толсторожая! – потребовала Верка Попугаева.
– Сама уйди! Дай сюда ботинок! –
рассвирепела Пупсикова.
Обе поклонницы подскочили к Тане и, схватив её
за ногу, стали тянуть каждая в свою сторону.
– А-а-а! – нечеловеческим голосом
заорала малютка Гроттер. Ей не было бы больнее, даже если бы ногу просто
отрубили.
– Ой, какая она нервная! Пойдемте лучше к
Гробыне! – возмутились поклонницы.
Впечатлительные особы отхлынули, унесенные
визгом. Ботинок звезды они уволокли с собой. Зато к Тане, наконец, смогла
пробиться Ягге с джиннами-санитарами.
– Сейчас будет немного больно.
Потерпишь? – спросила Ягге.
Кусая губы, Таня кивнула.
Ягге бегло осмотрела её ногу. Она велела
джиннам бережно переложить Таню на носилки и перенести в магпункт.
– А вот в зеркало тебе лучше не
смотреться! – хмыкнула она. – Самое меньшее, что ты заработала, это
ожог, дюжину ссадин, пяток ушибов и сложный перелом. Придется запустить под
гипс костеросток, так что не вздумай ныть! Это не слишком приятно, я предупреждаю!
