— Да. Он все еще там?
— Именно. Мы с ним разговаривали. Я даже сказал, что если Контора мне не поможет, то я обнародую свое секретное досье.
Пат уставился на меня широко раскрытыми глазами:
— Ого! Вижу, ты уже большой мальчик! И ты действительно влип. И что же Симмондс тебе ответил?
Плечи его округло и мягко заходили ходуном, когда он расхохотался с набитым ртом.
Я распинался еще четверть часа. Наконец Пат сказал:
— Думаешь, люди из ВИРА могли замочить Кева?
Теперь он подбирался к моему сэндвичу. Сказал, что хочет только откусить кусочек. Я пододвинул ему тарелку.
— А черт его знает. Ничего не понимаю. Ты-то хоть видишь в этом какой-то смысл?
— По Вашингтону прошел шум о каком-то американском вмешательстве в Гибралтаре в восемьдесят восьмом.
Он выковыривал маринованные огурцы и помидоры из моего сэндвича.
— Какое вмешательство?
— Не знаю. Это как-то связано с американо-ирландскими делами, короче, со всем этим дерьмом. А ВИРА качала деньги из «Норейд»
[36]
и вкладывала в торговлю наркотиками.
Я задумался, откуда Пат знает. Уж не из этой ли кормушки он кормится? Мне стало грустно.
Еще какое-то время мои мысли катились по инерции. Пат молча впился в мой сэндвич.
— Может, отсюда и связь с Кевом, — сказал я. — Управление по борьбе с наркотиками… Как думаешь?
— Может. Британцы задали американцам жару за все те годы, что «Норейд» снабжал деньгами ВИРА, но янки не наплевать на миллионы, ухлопанные на это дело.
Я откинулся на стуле и внимательно посмотрел Пату в лицо:
— Могу я спросить — откуда все это тебе известно?
— Да ничего мне не известно. Только и слышал, что ВИРА покупает кокаин и взвинчивает на него цену, если он американский. Это уже тыщу лет как делается. Ничего нового. Но может, для тебя это будет отправной точкой. То есть я хочу сказать, что это ты, а не я, всегда был у нас самый башковитый.
Получалось складно; если тебе удалось разжиться деньгами и ты — террористическая организация, конечно, ты будешь покупать наркоту, перепродавать ее и при этом извлекать выгоду. Американское правительство, в свою очередь, не могло подвергать нападкам «Норейд», это было бы политическим самоубийством. Но если «Норейд» уличат в связи с наркоторговлей, картина получается совсем другая. Может быть, Кев работал против ВИРА и за это его и убили?
— Считаешь, Кев мог ввязаться в какую-нибудь грязную историю? — спросил я. — Или даже был замешан в этом дерьме и лажанулся?
— Никак не ухвачу суть, дружище. От всех этих разговоров у меня голова трещит, — Пат выдержал паузу. — Давай говори, что тебе нужно.
Я пожал плечами:
— Наличные.
Пат отложил мой сэндвич и достал бумажник. Протянул мне карточку для банкомата.
— Тут около трех тысяч долларов, — сказал он. — Это так, сбережения, так что можешь взять отсюда сколько понадобится. А как насчет девочки? С ней-то что?
— Все в порядке, дружище. Она у меня.
Если Пат и подставлял меня, то, по крайней мере, я давал понять, что учитываю такую возможность и собираюсь принять меры предосторожности.
— Спасибо огромное за это, дружище… За карточку и просто за то, что пришел.
Я не сомневался, что он меня выручит, но не хотел, чтобы он об этом знал.
— Слушай, — сказал я, — не хочу втягивать тебя во всю эту дерьмовую историю, компрометировать, но мне нужно кое-что еще. Может, звякнешь мне сегодня вечерком? Мне надо посидеть и подумать, что делать дальше.
— Этак от девяти до десяти?
Я улыбнулся. Затем меня вдруг озарило — второй раз за день:
— Ты не знаешь, где базируется «Шин фейн» или ВИРА в Вашингтоне?
— Нет, но могу выяснить. Что ты задумал?
— Хочу выяснить, есть ли какая-нибудь связь между ВИРА и людьми, которые хотят меня схватить… и, возможно, кончили Кева. Если я просто понаблюдаю за теми, кто входит и выходит оттуда, для начала это будет неплохо. Если что-нибудь такое случится, то, может, я даже загляну к ним и посмотрю, что там делается.
Пат прикончил остатки моего сэндвича.
— Смотри осторожнее, дружище, не лажанись.
— Ничего. Так, я пока посижу здесь… Даю тебе десять минут, а потом уйду. Мобильник будет включен с девяти двадцати пяти.
— Без проблем, обо всем переговорим. Удачи тебе.
Он встал, подбирая кусочки сыра и мяса.
— Шерри, да? И как она выглядит? Тоскует по мне?
И ушел, передергивая плечами от смеха.
15
Я вернулся в торговый центр со стороны «Сирз», нашел банкомат и снял триста долларов.
На улице сгустилась темнота, но торговые залы были битком набиты народом. Все еще существовала вероятность, что за мной следят, дожидаясь, пока я встречусь с Келли, поэтому я еще постоял и подождал, прежде чем забрать ее. Все произошло очень натурально; единственное, что мне надо было учесть, — камеры слежения. Чем быстрее я войду и выйду, тем лучше.
Я наблюдал за площадкой десять минут, затем подошел поближе. Напротив игрового центра был спортивный магазин; я зашел и мгновенно превратился в истового баскетбольного болельщика, разглядывая майки, выставленные рядом с витриной. Детвора так и мельтешила в «Зоне развлечений», но Келли было что-то не видать.
Немного послонявшись по магазину, я вновь вернулся, посмотрел на площадку и увидел ее. Келли сидела на полу и смотрела телевизор, в окружении дюжины других ребятишек, каждый из которых держал картонку с соком. Тут до меня дошло, что девочка со мной только и делала, что ела, пила и смотрела на экран. Оставалось лишь удивляться, что она не стала походить на Слабака Пата.
Я вошел, предъявил свою идентификационную карточку и спросил дочь. Они все проверили, и через несколько минут Келли появилась в сопровождении служащей.
— Привет, Джози, как дела? — спросил я, надевая ей кроссовки.
Келли дулась, что я пришел и не дал ей досмотреть фильм. Я воспринял это как хороший признак; это доказывало, что она понемногу приходит в норму. Для меня было облегчением хотя бы ненадолго расстаться с ней, но в то же время было приятно заполучить ее назад. Что все это значит, я не понимал.
Мы взяли такси, но вышли за четыре квартала до отеля и остальную часть пути прошли пешком. Это была наша единственная полоса безопасности.
Я открыл дверь. Телевизор все еще работал, расписывая прекрасные машины марки «ниссан». Я щелкнул выключателем, приказал Келли стоять на месте и заглянул внутрь.
