Я воткнул шнур в розетку. Теперь хочешь не хочешь, надо было воспользоваться «мышью». Прежде чем сдвинуть ее с места, я внимательно изучил, в каком положении она находится.
Потом щелкнул «мышью», и компьютер зажужжал, скачивая информацию на мой носитель.
Я посмотрел на Келли. Она сидела возле снимков и играла в какую-то игру с воображаемым компаньоном. Вылитый отец: поручи ей дело, и она тут же про него забудет.
— Келли, иди сюда. Если эта машина снова задаст мне вопрос, я могу и не увидеть… последи за этим, ладно?
— Ладно.
Она явно рассчитывала на более интересную работу.
Келли вошла и села на пол, прислонившись к стене. Потом посмотрела на меня и сказала:
— Ник, мне нужно в туалет.
— Да, да, через минутку, мы заканчиваем.
Помню, именно так все и было, когда я был ребенком и взрослые не воспринимали меня всерьез: «Скоро, Ник, тут за углом».
Ничего, потерпит.
— Всего минутку, — сказал я.
Уф! Я нажал на клавишу.
— Мне правда нужно, я очень-очень хочу.
Я не мог подобрать правильных слов для семилетней девочки.
— Тебе по-большому или по-маленькому? — спросил я наконец.
Келли беспомощно посмотрела на меня. Что мне оставалось делать? Пользоваться туалетом в подобных местах всегда категорически «ни-ни», потому что можно выдать себя шумом и зримыми следами. С чем ты входишь, с тем должен и уйти, вот почему я взял бутылку из-под апельсинового сока для малой нужды и прилипающую упаковочную пленку для всего остального. Я не мог даже представить, как Келли писает в бутылку, пока я держу пленку под ее маленьким задом. Это было, пожалуй, единственное, что мог сделать только ее папа.
— Мне надо, — повторила она и поджала под себя ноги. Потом встала и начала раскачиваться с пятки на носок.
— Ладно, сейчас пойдем. Давай за мной, — сказал я.
Конечно, это было совершенно лишнее, но мне пришлось. Не мог же я позволить ей запачкать весь ковер.
Я взял Келли за руку. Вынув стопоры из двери офиса, я потихоньку приоткрыл ее и проверил коридор.
Пройдя по нему, мы оказались возле туалета, и я зажег свет. Бедная девочка — она так спешила снять брюки, что никак не могла справиться с пуговицами. Я помог ей, но все равно в спешке она едва не промахнулась мимо унитаза.
Я попусту тратил время. Мне следовало бы вернуться к компьютеру, а Келли пришла бы вслед за мной минут через пять или чуть больше.
— Не шевелись и не спускай после себя воду, — сказал я, уходя. — Я все сделаю за тебя. Просто мне нужно выйти на минутку и проследить, чтобы компьютер не отключился. Я скоро вернусь. Помни об этом и веди себя тихо.
В данный момент она не очень-то беспокоилась, куда я иду и что делаю. Каждому дано переживать свои минуты блаженства.
Уф! Оставив Келли, я бегом бросился в офис. Когда копирование закончится, я вернусь к Келли, выгребу дерьмо рукой и сложу в пленку. Потом суну туалетную щетку в унитаз и принесу воду из питьевого фонтанчика, чтобы пополнить уровень.
Вернувшись в офис, я нажал клавишу «Д». Затем подошел к сумке, чтобы оторвать кусок пленки.
И тут услышал пронзительный крик Келли.
Я инстинктивно выхватил пистолет и вжался в стену. Озираясь, большим пальцем снял оружие с предохранителя.
Сердце бешено забилось, и я испытал знакомое ощущение холодного пота, мгновенно выступившего по всему телу. Тело изготовилось к борьбе или бегству. Вопль донесся со стороны пожарного выхода, моего единственного пути к отступлению. Похоже, придется драться.
25
Сердце билось так тяжело и натужно, что, казалось, вот-вот выскочит наружу. Я уже давно усвоил, что страх — штука хорошая. Если ты говоришь, что не испугался, — значит, врешь или с головой у тебя не все в порядке. Боится всякий, но профессионал использует натренированность, опыт и знания, чтобы блокировать эмоцию и заставить ее помочь тебе.
Мысли эти продолжали крутиться у меня в голове, когда я услышал еще более протяжный, еще более жалобный вопль:
— Ник! Помоги!
Ее голос пронзил меня как нож. Перед внутренним взором промелькнули образы Келли: вот она клубочком свернулась в своем укрытии, вот я расчесываю ей волосы, играю в глупую игру на узнавание…
Я был уже возле двери, ведущей в коридор.
— Я ее поймал! — донеслось до меня. Кричал мужчина. — И убью, твою мать! Подумай. И не заставляй меня это делать!
Голос принадлежал не американцу. И не латиносу. И вообще никому, кого я мог бы ожидать. Но акцент я узнал сразу. Западный Белфаст.
Голос звучал так, будто они сейчас в главном офисе. Он начал выкрикивать новые угрозы, мешавшиеся с пронзительными воплями Келли. Я не мог различить отдельные слова, да и не пытался. Главное я теперь знал.
— Хорошо, хорошо! Выхожу через минуту. — Мой голос эхом разнесся в полутьме.
— Да пошел ты! Бросай оружие в коридор. Живо!
Затем я услышал, как он орет на Келли:
— Заткнись, твою мать! Заткнись!
Я вышел из офиса и остановился неподалеку от пересечения коридоров. Затем пустил пистолет по полу, и он доскользил до главного коридора.
— Руки за голову и выходи в средний коридор. Если выкинешь какой-нибудь фокус, я ее убью, твою мать, — понял?
Голос звучал ровно и явно не принадлежал сумасшедшему.
— Выхожу, руки за головой, — ответил я. — Скажешь, когда.
— Сейчас, засранец!
Вопли Келли звучали громко, даже несмотря на стеклянную дверь.
Я сделал четыре шага и оказался на пересечении коридоров. Стоило мне посмотреть налево, и я мог увидеть их сквозь дверь, но я не спешил. Мне не хотелось смотреть ему в глаза; он мог сорваться.
— Стой где стоишь, говнюк!
Я остановился. Мне было слышно, как хнычет Келли. Я не сказал ни слова, не повернул головы.
В фильмах хорошие парни всегда подбадривают заложников. В жизни все не так: ты просто закрываешь пасть и делаешь, что тебе говорят.
— Повернись налево, — приказал он.
Теперь я видел обоих в тусклом освещении. Келли была ко мне спиной, он волок ее в мою сторону, уткнув ствол ей в плечо. Ногой распахнув дверь, он вышел в освещенную часть коридора.
Когда я увидел его, сердце мое перестало биться учащенно, перейдя на медленные глухие удары. На меня словно обрушился груз весом в десять тонн.
Это был Морган Макгир.
Одет он был как на званый вечер: темно-синий костюм-двойка и до хруста накрахмаленная белоснежная рубашка; его туфли выглядели на миллион долларов. Это очень отдаленно напоминало униформу, принятую на Фоллз-роуд:
[51]
джинсы, куртка «бомбер» и кроссовки. Я не мог точно разглядеть, какой у него пистолет; кажется, какой-то полуавтоматический.
