Когда я вернулся в Англию, началось внутреннее расследование, в ходе которого каждый прикрывал свою задницу. А поскольку именно я занимался этим делом, легче всего было свалить все на меня. Технари Воксхолл-Кросс в один голос заявили, что непроверенное оружие — мой просчет. Что я мог на это ответить? Меня просто втоптали в грязь. Хотя я старался держать удар.
Я вошел в Воксхолл-Кросс через единственную металлическую дверь. Изнутри здание легко можно было принять за любое другое административное здание в стиле высоких технологий в любом другом городе: в нем царили чистота, тишь да гладь и дух корпоративности. Служащие просто проводили своим удостоверением по электронным панелькам, но мне пришлось пройти путем для посетителей.
За толстым пуленепробиваемым стеклом сидели две женщины.
— Мне к мистеру Линну, — сказал я по интеркому.
Одна из них просунула в прорезь книгу регистрации:
— Будьте добры, заполните это.
Я начал писать свою фамилию, а женщина подняла трубку телефона:
— Как прикажете доложить о вас мистеру Линну?
— Моя фамилия Стэмфорд.
В регистрационной книге были отрывные лейблы. Одна половинка вкладывалась в пластиковый чехол, который я должен был приколоть к костюму. На моем бейдже было написано: «Сопровождать повсюду».
Положив трубку, женщина сказала:
— Сейчас кто-нибудь спустится, чтобы проводить вас к мистеру Линну.
Вскоре появился молодой служащий:
— Мистер Стэмфорд? Я буду вас сопровождать.
Мы вошли в лифт. Он нажал на кнопку и сказал:
— Нам на пятый этаж.
Воксхолл-Кросс — настоящий лабиринт. Я просто слепо следовал за молодым человеком, понятия не имея, куда он меня ведет. Из каждого помещения доносился негромкий шумок; там сидели самые обычные люди, согнувшиеся над бумагами или работающие на компьютерах. В дальнем конце коридора мы свернули налево и зашли в какую-то комнату. И здесь все было как в любой другой: старые металлические картотечные шкафы, пара составленных вместе столов, чашки, пакетики с кофе и сахаром. Ничто из этого, разумеется, не предназначалось для меня: я просто смирно стоял, озирая окружающее.
Кабинет подполковника Линна находился за дверью. Когда служащий постучался, оттуда немедленно прозвучало:
— Войдите!
Молодой человек повернул ручку и пригласил меня внутрь.
Линн стоял за столом. Это был человек сорока с небольшим лет, среднего сложения, роста и неброской внешности, но была в нем некая особая аура, выдававшая резвого рысака, неизменного победителя всех скачек. Приятно отметить, что единственное, чем он не мог похвастаться, так это пышной шевелюрой. Я знал его вдоль и поперек лет десять, поскольку последние два года он служил связующим звеном между министерством обороны и секретной разведслужбой.
Только пройдя дальше в комнату, я заметил, что он не один. Возле стола, затененный полуоткрытой до сих пор дверью, сидел Симмондс. Я не видел его после Гибралтара. В свое время он оказался молодцом, поворачивая расследование таким образом, чтобы всем стало ясно: меня с Эваном там и близко не было. Увидев его здесь, я испытал смешанное чувство удивления и облегчения. Он не имел никакого отношения к курдскому делу. И врагами мы отнюдь не были.
Симмондс встал.
«Шесть футов ростом, под пятьдесят, довольно представительный и благовоспитанный» — так подумал я, когда он протянул мне руку.
Он был в вельветовых брюках цвета горчицы «Гульден» и рубашке, которая выглядела так, будто он в ней спал.
— Рад видеть тебя снова, Ник.
Мы пожали друг другу руки, и Линн спросил:
— Кофе?
Начало выглядело обнадеживающим.
— Спасибо. С молоком, без сахара.
Мы все сели. Я быстро огляделся, пока Линн по интеркому отдавал распоряжение клерку. Его кабинет находился в задней части здания и окнами выходил на Темзу. Все здесь было очень ровно, очень функционально, очень безлико, если не считать фотографии в рамке на столе. Вероятно, это была жена Линна и двое его детей. На подоконнике лежали два пасхальных яйца и оберточная бумага. В углу на консоли располагался телевизор; по экрану бежала сводка всемирных новостей. Под телевизором стояла неизбежная офицерская ракетка для сквоша и висела на вешалке куртка.
Опуская дальнейшие формальности, Линн подался ко мне и сказал:
— У нас есть для вас срочная работа.
Я посмотрел на Симмондса.
— Ник, — продолжал Линн, — вы в полном дерьме из-за последнего задания, и это серьезно. Но дело поправимо, если успешно выполните то, о чем я скажу. Героем, конечно, не станете, но, по крайней мере, сохраните работу. Ваше слово?
— Согласен, — сказал я.
Линн заранее знал мой ответ. Он потихоньку подтягивал к себе небольшую стопку папок с фотографиями и бумагами. На полях одного из листков я заметил каракули, сделанные зелеными чернилами. Эта приписка могла принадлежать только главе Конторы. Симмондс до сих пор не произнес ни единого слова.
Линн протянул мне фотографию.
— Кто это? — спросил я.
— Майкл Керр и Морган Макгир. Они на пути в Шеннон,
[11]
затем летят в Хитроу,
[12]
где пересаживаются на самолет до Вашингтона. Они заказали обратные билеты в «Верджин»
[13]
по поддельным паспортам. Я хочу, чтобы вы вели их от Шеннона до Хитроу, а затем до Вашингтона. Пронаблюдайте за тем, какие у них намерения и с кем они будут встречаться.
Мне уже приходилось следить за исполнителями вне пределов Ирландской Республики, и я мог предвидеть возможные проблемы.
— А что будет, если они изменят планы? — спросил я. — Если у них фальшивые паспорта, они могут пройти регистрацию просто затем, чтобы улететь куда-нибудь, а затем по другим паспортам зарегистрироваться на другой рейс и отвалить хоть в Амстердам. Такое уже бывало.
Симмондс улыбнулся:
— Я понимаю твою озабоченность. Но они будут действовать по намеченному плану.
Линн передал мне лист бумаги:
— Это детали перелета. Они зарегистрировались вчера в Белфасте.
В дверь постучали. Клерк принес три кружки кофе: на одной был изображен сумчатый дьявол, на другой — какой-то старинный автомобиль, а третья была просто белой. У меня сложилось впечатление, что это уже не первая встреча Линна с Симмондсом.
Симмондс взял белую кружку, Линн — с авто, а мне достался тасманийский хищник, взбегающий на холм.
