Все ребята считали каждый свой выстрел. «Миними» стреляли короткими очередями по три-пять патронов. Боеприпасы надо было беречь. В грузовик было выпущено две гранаты из «шестьдесят шестых», нашедшие цель. Оглушительно рванул фугас. Должно быть, это здорово деморализовало иракцев.
Решения. Прошли первые минуты боя; что делать дальше? Оставаться до конца на месте, отходить назад, двигаться вперед? Нам нужно было что-то делать, иначе все кончится для нас плохо: потери будут у нас, потери будут у иракцев, но нам достанется больше, просто потому что числом их гораздо больше. Возможно, это лишь передовой отряд; не исключено, уже на подходе целая мотострелковая рота; пока что мы ничего не знали. Единственный выход заключался в том, чтобы идти вперед, иначе это противостояние будет продолжаться до тех пор, пока у нас не кончатся патроны.
Я бросил взгляд на Криса.
— Идем вперед, мать вашу! Все готовы? Все готовы?
Он передал по цепочке:
— Идем вперед! Идем вперед!
Каждый знал свое дело. Мы психологически настраивали себя. Наступать в подобной ситуации — это что-то противоестественное. И твоя уязвимая плоть хочет совсем другого. Она мечтает лишь о том, чтобы закрыть глаза и, открыв их уже гораздо позже, обнаружить, что все в полном порядке.
— Все готовы?
Неважно, услышали ли меня на противоположном краю цепочки. Все чувствовали, что сейчас что-то произойдет, понимая, что мы скорее всего пойдем вперед и атакуем многократно превосходящего числом врага.
Не раздумывая, я заменил магазин. Я понятия не имел, сколько в нем еще оставалось патронов. Он по-прежнему был довольно тяжелым; быть может, я сделал всего два или три выстрела. Тем не менее я бросил его в подсумок, чтобы разобраться позднее.
Стэн поднял вверх большие пальцы и передвинул вверх переводчик огня на своем «Миними», показывая готовность.
Поднявшись на четвереньки, я посмотрел вверх. Затем набрал полную грудь воздуха, вскочил во весь рост и побежал вперед.
— Твою мать! Твою мать!
Ребята открыли шквальный огонь, поддерживая меня. На бегу никто не стреляет. Это лишь замедляет движение. Надо лишь пробежать вперед, лечь на землю и открыть огонь, давая бежать другим. Как только ты очутишься на земле, твои легкие раскрываются и сжимаются, тело поднимается и опускается, ты ищешь взглядом врага, но твои глаза застилает пот. Ты его вытираешь, винтовка, упертая прикладом в плечо, взлетает вверх и падает вниз. Тебе хочется принять удобное положение для стрельбы, как это происходило на стрельбище, но сейчас у тебя ничего не получается. Ты пытаешься успокоиться, чтобы появилась возможность разобраться в своих действиях, но тебе хочется всего и сразу. Ты хочешь успокоить дыхание, чтобы можно было хорошо взять винтовку и прицелиться. Хочешь прогнать пот, чтобы видеть цель, но не хочешь шевелить рукой, вытирая глаза, потому что уже принял положение для стрельбы и тебе хочется стрелять, прикрывая движения остальных, которые вот-вот побегут вперед.
Вскочив на ноги, я пробежал еще метров пятнадцать — гораздо больше, чем написано в учебниках. Чем дольше ты остаешься в полный рост, тем дольше ты представляешь собой мишень. Однако попасть в быстро бегущего человека довольно непросто, а мы были накачаны адреналином.
Ты погружен в свой собственный мирок. Мы с Крисом бежим вперед, Стэн и Марк прикрывают нас огнем из «Миними». Огонь и маневр. Остальные делали то же самое, перемещаясь вперед. Должно быть, «тюрбаны» приняли нас за сумасшедших, однако они загнали нас в такое положение, из которого был только один вот этот выход.
Ты видишь летящую прямо на тебя трассирующую пулю. Слышишь обжигающий свист, когда пуля проносится мимо или, ударившись о землю, отскакивает в воздух. Тебе очень страшно. Ты ничем не можешь защититься: тебе остается только вскочить, пробежать вперед, плюхнуться на землю; вскочить, пробежать вперед, плюхнуться на землю. И потом лежать, задыхаясь, обливаясь потом, пытаясь отдышаться, и стрелять, отыскивая новые цели и стараясь сберечь боеприпасы.
Как только я, перебежав вперед, начинаю стрелять, пулеметы умолкают и в свою очередь делают рывок. Чем раньше они снова откроют огонь, тем лучше, потому что огневой мощью они превосходят винтовки.
Чем ближе мы подходили, тем больше начинали суетиться иракцы. Несомненно, такого они от нас никак не ожидали. Вероятно, они не понимали, что мы сами пошли на такое от полной безысходности.
Полагается, стреляя, вести учет израсходованных патронов, однако на практике делать это крайне сложно. Нужно в любой момент, если понадобится стрелять, знать, сколько патронов осталось, и при необходимости менять магазин. Стоит сбиться со счета, и тотчас же услышишь «щелчок мертвеца». Ты нажимаешь на спусковой крючок, боек идет вперед, но ничего не происходит. На практике считать до тридцати нереально. Поэтому ты ждешь, когда твое оружие перестанет стрелять, после чего нажимаешь рычаг защелки, роняя пустой магазин, и тотчас же вставляешь на его место новый и продолжаешь стрелять. При хорошей подготовке это становится второй натурой и не требует мыслительного процесса. Это происходит само собой. Автоматическая винтовка «Армалайт» сконструирована таким образом, что при окончании стрельбы весь рабочий механизм остается сзади, поэтому можно вставить новый магазин и толкнуть затвор вперед, чтобы дослать в патронник патрон. После чего можно начинать стрелять по всему, что движется.
Мы оказались метрах в пятидесяти от иракцев. Ближайшая ко мне БМП поползла назад, продолжая огонь из пулемета. С нашей стороны скорострельность уменьшилась. Нам нужно было беречь патроны.
Грузовик полыхал. Я не знал, задет ли кто-нибудь из наших. Впрочем, мы все равно мало что смогли бы предпринять в этом случае.
Я не мог поверить в то, что БМП пятится назад. Очевидно, ее командир, зная о том, что вторая машина подбита, беспокоился по поводу наших противотанковых гранатометов, и все же его действия не поддавались объяснению. Пехотинцы тоже побежали назад, запрыгивая внутрь через задний люк. Они бежали, оборачивались, выпускали в нас длинные очереди, но зрелище это было великолепное. Я решил пальнуть по БМП из своего «шестьдесят шестого» и только тут спохватился, что, опьяненный адреналином, оставил гранатомет вместе с рюкзаком. Твою мать!
На противоположном конце нашей цепочки Винс и Быстроногий все еще бежали вперед. Они громко кричали, заводя друг друга. Остальные залегли и вели заградительный огонь.
Марк и Динджер, вскочив с земли, побежали вперед. Все их внимание было приковано к БМП, застывшей перед ними, которую они подбили из своих гранатометов. Им удалось только лишить машину мобильности: гусеницы ее не двигались, но пулемет продолжал стрелять. Ребята палили по башне, надеясь разбить призматический прицел пулеметчика. Я бы на его месте поскорее выбрался из железного гроба и вставил ноги, но, с другой стороны, он не знал, с кем имеет дело. Добежав до БМП, ребята обнаружили, что оба задних люка остались открыты. У бродяг не хватило ума запереться. Граната «Л-2» влетела внутрь и взорвалась с характерным тупым грохотом. Все, кто находился в БМП, погибли на месте.
