Легкое нажатие, и кусок стены пошел в сторону, открывая проход. Два шага, и Клим попал в каменный гараж.
– Нам еще пару километров ехать! – напомнил Гарик, усаживаясь за руль невзрачного мокика, больше смахивающего на детскую игрушку.
Несмотря на свой неказистый вид, мокик выдержал вес двух мужчин и понесся по ночному Виллистауну со скоростью сто двадцать километров в час.
Через десять минут быстрой езды они въехали на тенистую улицу, в глубине которой стоял трехэтажный кирпичный дом, весь расцвеченный яркими огнями.
Загнав транспортное средство в кусты на правой стороне улицы, Гарик бегом направился вдоль высокой ограды из живой изгороди. Клим устремился следом.
Минута, и они остановились возле невысокой железной калитки, в кустах, окружавших ярко освещенный дом.
Сунув в замочную скважину длинный ключ, Гарик сделал им два оборота.
Калитка беззвучно открылась.
Еще минута быстрого бега, и они оказались возле глухой стены, сложенной из белого полуторного кирпича.
Щелкнув два раза пальцами, Гарик поднял голову. Из окна третьего этажа выпала веревочная лестница с деревянными перекладинами.
– Куда это вы собрались, господа? – спросил незаметно появившийся квадратный детина, одетый в темную рубашку и длинные шорты.
Резкий удар по кадыку, и любопытный мужик, обиженно хрюкнув, упал на землю.
– Помоги! – приказал Гарик, беря охранника за руки.
Что это действительно охранник, было видно по полувоенной форме, наручникам, болтавшимся сзади, и электрошоковой дубинке в руке.
– Раз! Два! Взяли! – шепотом скомандовал Гарик.
На счет «Взяли!» охранник взлетел высоко в воздух и, перелетев через живую изгородь, звучно шлепнувшись на землю.
– Не отставай, Клим! – приказал Гарик, с завидной ловкостью взбираясь по веревочной лестнице.
Клим не стал спрашивать, куда они лезут, и со сноровкой палубного матроса быстро полез следом. Едва Клим взялся за раму окна, как сильные руки схватили его за плечи и резко втащили в комнату.
Оглядевшись, Клим обнаружил, что находится в квадратной ванной комнате. В правом углу прозрачная пластиковая перегородка душевой кабины, из сетки которой текла вода. В левом находился ярко-красный высокий унитаз, а рядом низенькое черное биде. Клим невольно улыбнулся. На унитазе сидел Гарик и нетерпеливо постукивал ногтем по стене, облицованной белым кафелем.
– Оставь свой нож в номере! – предложил Гарик, глазами показывая на стеклянную полочку.
– Не могу! Это мой талисман! – быстро ответил Клим, отступая на шаг к стене.
Молодой блондин, втащив веревочную лестницу в окно, смотал ее и вопросительно посмотрел на Гарика. Последовала короткая фраза на незнакомом языке. Блондин скатал лестницу в рулон и аккуратно положил ее в ванну, стоящую справа от душевой кабины. Закрыв сливное отверстие, блондин выпрямился и снова нагнулся. В руках у него оказалась пятилитровая канистра с прозрачной жидкостью. Открыв емкость, блондин быстро вылил в ванну всю канистру. По комнате распространился слабый сладковатый запах.
Зазвонил мобильный телефон. Короткий обмен фразами на том же незнакомом языке, и Гарик повелительно махнул рукой в сторону двери.
Блондин снова нагнулся над ванной и взялся за цепочку, которая крепилась к пробке сливного отверстия. Клим перевел взгляд на ванну и оторопел. Жидкость там была абсолютно прозрачной – веревочной лестницы в ванной уже не было.
Проходя через большую комнату, Клим обнаружил в ней трех девушек, живописно раскинувшихся на огромной кровати. Одежды на девушках не было. На блондинке была золотая цепочка, а на ноге брюнетки тяжелый серебряный браслет. На негритянке большие, размером с чайные блюдца серьги.
Подхватив со стола бутылку виски, Гарик щедро плеснул им в Клима и блондина, а сам, подняв бутылку, сделал приличный глоток, демонстрируя истинно русские привычки.
– Быстро, но не суетясь, идем в бар и сидим там часа полтора, если, конечно, не выгонят! – сказал по-английски Гарик и быстро взглянул на Клима.
– Как прикажешь, шеф! – живо ответил Клим.
Отдав честь на манер американских солдат, приложив два пальца ко лбу, Гарик первым сделал шаг к двери.
Резво, но не спеша, троица прошла по широкому коридору, где Гарик своим ключом открыл последнюю дверь и остановился перед ней, бросив взгляд по сторонам.
Перед троицей оказалась узкая лестница, выкрашенная ярко-синей краской. Махнув рукой, Гарик приказал спускаться, а сам начал возиться с дверью.
Спустившись на два пролета, блондин толкнул широкую дверь, и они оказались в коридоре второго этажа.
Веселый дом поражал своей чистотой, тишиной и благопристойностью. Несмотря на самое «рабочее время», с точки зрения Клима, который первый раз за всю жизнь был в подобном заведении, коридоры дома были абсолютно безлюдны, ни из-за одной двери не доносились пьяные крики и ни одна работница «постельного труда» в неглиже не бегала по коридору. В доме было тихо, как на дорогом кладбище.
Клим почувствовал разочарование.
Публичный дом, в понятии Клима, должен был быть полон полуголыми красотками, пьяными клиентами, которые прямо в коридорах занимались сексом в извращенном виде. Ничего этого не было.
Цепочкой пройдя по коридору, они оказались возле высокой балюстрады, где Гарик остановился. Вокруг по-прежнему было тихо. Зыркнув по сторонам, Гарик махнул рукой.
Клим не стал задавать вопросы, полностью положившись на старого приятеля.
Спустившись по широкой, застланной ковром лестнице, троица попала в вестибюль, но не стала заходить в него, а свернула направо, где прямо под лестницей обнаружилась дубовая дверь, окованная узорчатыми медными полосами.
«Прямо купеческая дверь!» – про себя прокомментировал Клим.
Дверь, несмотря на свою массивность, бесшумно отворилась, и перед Климом предстал еще один широкий коридор.
Бар и ресторан, о чем свидельствовала светящаяся вывеска, находились на первом этаже здания.
Из двустворчатых дверей доносилась громкая музыка и вкусные запахи, а вот дверь справа привела их в бар.
Пласты дыма плавали в помещении, похожие на слоеный пирог. Гарик, видимо, не в первый раз посещал подобные заведения и сразу взял бразды правления в свои руки.
Спустившись по короткой лестнице, Гарик сразу свернул налево, разгоняя плотный слой дыма.
Столик около широкого окна, выходящего на порт, оказался не занят.
Усевшись сбоку от окна, Клим одновременно мог видеть не только происходящее на улице, но и в баре.
– У тебя разовьется косоглазие! – заметил Гарик, усевшись спиной ко входу.
С точки зрения спецназовца, это было самое неудачное место.
