– Чем рассчитываться будешь, белый? – и снова посмотрел на Нелли, облизнув пухлые губы.
– Конечно, деньгами! – уверенно сказал Борис, гадая, сколько может стоить поездка длиной в тридцать километров для трех человек.
– Ты, белый, садись со мной, а они в салон! – приказным тоном сказал водитель, открывая боковую дверь.
Едва Борис сел рядом с водителем, как автомобиль плавно тронулся с места и медленно поехал по обочине.
Обычно, насколько знал Борис по прежним командировкам на Восток, все местные водилы были откровенными лихачами! Каждый норовил с ветерком промчаться по шоссе, да еще и прижать своего брата-водителя к обочине. На Востоке это в порядке вещей. А тут водитель ехал не торопясь и нервно жевал нижнюю губу. Наконец решившись, водитель, повернувшись к Борису, предложил:
– Продай мне девушку!
От удивления Борис не знал, что сказать, но водиле этого и не требовалось.
– Ты не думай, Гусейн не жадный! Гусейн два семья имеет, но такой девушка будет любимой женой!
– Это моя жена! – жестко сказал Борис.
– Какой разница: жена, сестра, дочка? Гусейн тысяча долларов дает! Очень хороший девушка! Цена тоже хороший!
– Кемпинг «Меконг» довези! – жестко сказал Борис.
– Не хочешь совсем продать – продай на ночь! Гусейн пятьсот долларов даст, – полез в нагрудный карман распалившийся любитель женщин.
– Деньги у меня есть! – попробовал остудить водителя Борис, тоже сунув руку в карман.
– Сейчас поедем мой дядя – самый богатый человек города, за такой белый женщин десять тысяч долларов даст! – привел новый аргумент водитель, снижая скорость до двадцати километров в час.
– Дяди, братья, это все хорошо, но женщина не продается! – отрубил Борис, кладя тяжелую руку на плечо водителя.
– Сейчас отвезу! – сразу понял намерения Бориса араб, вдавливая педаль газа до самого пола.
Взвизгнув покрышками, микроавтобус рванул вперед, как пришпоренная лошадь. Бориса прямо вдавило в сиденье. Буквально за десяток секунд машина разогналась до ста тридцати километров в час.
– Ты не торопись, нам надо живыми до кемпинга доехать! – посоветовал Борис, снова кладя руку на плечо арабу, который моментально понял намек и сбросил газ. Теперь микроавтобус мчался со скоростью сто километров в час по совершенно пустому шоссе.
Кинув взгляд на водителя, Борис заметил, как тот бормочет себе под нос что-то явно нецензурное.
По краям дороги стояли неказистые домишки, покрытые листами старого шифера вперемежку с ржавым железом. Кое-где крыши были покрыты даже просто полиэтиленовой пленкой.
Пошли одноэтажные и двухэтажные виллы, утопающие в зелени, но везде отделенные от дороги глухими заборами. Заборы были по большей степени бетонными, но попадались и железные с глухими воротами. И нигде ни одной души!
«Повымирали все, что ли?» – задал себе вопрос Борис, опасаясь поинтересоваться у водителя.
Свернув направо на широком перекрестке, где светофор мигал желтым светом, водитель проехал мимо теперь уже одинаковых трехэтажных вилл и выехал на небольшую площадь, где стояли в ряд большегрузные фуры с потушенными габаритными огнями.
– Моя сам пятнадцать тысяч доллар дает и девушка забирает прямо сейчас! – сделал последнее предложение араб.
– Сколько я должен за поездку? – спросил Борис, засовывая руку в карман.
– Не надо твой грязный деньга! Гусейн такой позор не простит! – перешел к угрозам араб, открывая дверцу салона из кабины.
– У человека только одна жизнь! Надо ее прожить достойно! Если будешь заглядываться на чужих женщин, можешь не попасть в рай! – наставительно сказал Борис, бросая на переднюю панель сто долларов.
В ответ прозвучала длинная фраза по-арабски. Смысл ее и без перевода был понятен. На голову Бориса призывались все несчастья этой страны, а вот сброшенная на пол купюра вызвала у Бориса подозрение, что их приключения в этом небольшом городишке только начинаются.
Едва Борис захлопнул за собой дверь, как микроавтобус сдал назад, остановился, и тут же последовало жесткое переключение скорости. Борис приготовился резко отпрыгнуть.
Викинг, непостижимым образом оказавшийся со стороны водителя, постучал железным прутом в стекло и укоризненно покачал головой, ясно показывая, что нападение даром не пройдет.
Снова последовал скрежет шестеренок, и микроавтобус рванул на середину площади, зацепив боком за подножку фуры.
Развернувшись, микроавтобус умчался в ночь.
На произведенный шум из моментально отворившейся калитки выскочил гориллообразный мужик с суковатой палкой в руках. Когда мужик увидел троицу с сумками, то моментально успокоился. Звериная гримаса слезла с его небритой физиономии, а на лице появилась широкая улыбка.
– Проходите! – предложил «горилла», вертя в руках суковатую дубинку размером с две бейсбольные биты с ловкостью заправского фокусника. Викинг не дал себя упрашивать и первым шагнул через порог.
За железными воротами обнаружился мощенный каменными плитами двор, в котором стояло десятка полтора разномастных легковых машин.
– Сдаются напрокат? – спросил Викинг, ткнув в довольно новую синюю «Митцубиси Паджеро».
– Если у господина есть деньги, то можно купить весь кемпинг, вместе со мной! – пообещал «горилла», ясно показывая, что он является не только привратником, но и хозяином этого трехэтажного караван-сарая, над двустворчатыми деревянными дверями которого горела неоновая надпись: «Меконг», а чуть ниже «Меджнун и К».
– Меджнун – это, конечно, вы? – спросил Борис, оборачиваясь к «горилле», который, задвинув железный засов, догонял замыкающего шествие Бориса.
– Вы знаток арабского эпоса? – скептически спросил «горилла», в секунду оказавшись рядом с Борисом.
– Во всем цивилизованном мире знают знаменитую поэму Низами «Лейла и Меджнун», которая является жемчужиной не только восточной литературы, но и мировой! – с пафосом ответил Борис.
– Господину будет предложено все самое лучшее, что есть в моем кемпинге! – тоже с пафосом сказал «горилла» и, сделав два громадных шага, обогнал Викинга и Нелли, почти дошедших до входных дверей.
Приложив большой палец правой руки к двери, «горилла» потянул на себя ручку, и дверь бесшумно распахнулась.
– Нам заказаны тридцать седьмой и тридцать пятый номера! – сказал Борис, проходя мимо «гориллы», который стоял около двери.
Легкая гримаса неудовольствия промелькнула по лицу «гориллы» так быстро, что если бы Борис не находился на расстоянии меньше полуметра, то ничего бы и не заметил.
Широкий вестибюль, в котором стояло три кресла, был помещен в полутьму. Только на стойке портье горела настольная лампа, которая освещала часть полированной стойки и еще одну «гориллу» за ней. Второй «горилла» был малость постарше. Седина в бороде и волосах придавала ему более потертый вид, но нисколько не прибавляла привлекательности. Не красил и шрам, пересекающий лоб.
