Такса Полтора Километра высунулась из-под
стула и, выплюнув измусоленный парик ведущего, стала стаскивать с дяди Германа
тапки. Она решила, что раз хозяин умер, тапки ему не нужны и в них можно теперь
пустить слюни. Однако дядя Герман вдруг открыл один глаз и метко лягнул таксу
ногой.
– Эй, помогите кто-нибудь
подняться! – потребовал он у тети Нинели. – Мне что-то не умирается!
Оперевшись на руку жены, дядя Герман встал и
недоуменно стал озираться по сторонам. Заметив в серванте свое отражение, самый
добрый депутат сперва отпрянул, а потом смущенно заулыбался:
– Ух ты! Кто это такой хорошенький? Вон
там! – обратился он к тете Нинели.
– Герман, что с тобой? Это же ты! –
удивилась та.
– Я? В самом деле? – обрадовался
Дурнев. – Как я рад! Какие у меня красивые глазки, какой правильный носик…
А волевой подбородок? А ведь я еще наверняка и умный!
– Э-э… Ну да… – промямлила пораженная тетя
Нинель.
Дядя Герман снисходительно потрепал ее по
щеке.
– Я так и думал. Бедная толстушечка,
уверен, ты без памяти в меня влюблена! В меня просто невозможно не влюбиться!
Если хочешь, я немножко отойду, и ты будешь любоваться мной издали! Где-нибудь
тут есть большое зеркало? – воскликнул дядя Герман и, размахивая ручками
точно бабочка крылышками, упорхнул в коридор.
– Интересно, кто-нибудь сможет любить
меня так сильно, как я сам себя люблю? – вопил он по пути.
За ним торопливо помчался оператор, Шмыгликов
со всей свитой и Пипа с тетей Нинелью. В комнате осталась одна Таня. Она
каталась по дивану от хохота, слушая, как дядю Германа пытаются оторвать от
зеркала, а он восклицает:
– Тру-ля-ля! Идите смотреть, какой я
красивый! А бровки? Бровок вы еще не видели! Эй, уберите этого лысого! Почему
он бегает за мной с микрофоном? Кто-нибудь, дайте мне мухобойку! Этот тип мной
плохо любуется!
Вслед за тем послышался громкий шлепок.
Похоже, дядя Герман хлопнул ведущего ладонью по лысине. Николай Шмыгликов
жалобно заверещал. Звукооператор и гример кинулись его защищать. В коридоре
завязалась потасовка. На стороне дяди Германа сражались тетя Нинель и такса.
Пипа в панике спряталась в шкаф и визжала.
Не прошло и минуты, как громкий топот ног по
лестнице и торжествующее улюлюканье дяди Германа известили, что самый добрый
депутат и его могучая супруга одержали нелегкую победу.
– Эй, девочка! – крикнул дядя Герман
дочери. – Вылезай из шкафа! Ты видела, какой я сильный? Как я отважно
дрался? И это все покажут по телевизору! Меня увидит вся страна! Кстати, где та
страшная толстуха, которая тут всех расшвыряла? Так и быть, пусть мной
полюбуется, хотя она и не в моем вкусе.
– Я здесь, Герман! – послышался
низкий голос, и в дверях выросла тетя Нинель – красная как кумач и разъяренная
как бык.
Расставив руки, она медленно надвигалась на
супруга. Дядя Герман мгновенно оценил угрозу и трусцой помчался прятаться под
кровать.
– Не поломай мне нос! С поломанным носом
меня не возьмут в фотомодели! – в ужасе попискивал он.
Хохоча, Таня сползла с дивана на пол. Бывший
кролик Сюсюкалка в очередной раз побил все рекорды! Интервью с ним точно будет
незабываемым!
* * *
Оставшиеся до Нового года дни прошли довольно
пресно – без каких-либо интересных событий.
Дядя Герман казался совершенно нормальным, во
всяком случае, пока у него не начинали отбирать зеркальце. Пару раз он даже
съездил в Думу и был ужасно возмущен, что им там плохо любовались. Скандальная
передача прошла по телевидению, но шуму, вопреки ожиданиям, не наделала и
карьеры не испортила – Дурнева и так уже воспринимали как шута. К тому же мысли
у всех были заняты предстоящими праздниками.
Вскоре после полуночи, просидев пару часов у
стола, а потом у телевизора, Дурневы отправились спать, многозначительно сказав
Пипе, что завтра под елкой ее будут ждать подарки.
«Класс! Небось, Дед Мороз притаранит на
тележке с квадратными колесами!» – хмыкнула Пипа.
В Деда Мороза Пипа верила еще меньше, чем не
знающие зимы африканские племена, зато верила в силу нытья. К тому же она
успела подглядеть, куда тетя Нинель спрятала все свертки и пакеты, когда та
только еще принесла их из машины.
Таня тоже вскоре легла и стала думать о
Тибидохсе. Она пыталась представить, какие подарки сделает она Баб-Ягуну и
Ваньке и что подарят они ей. Ее мечты начали уже постепенно превращаться в
приятные и легкие новогодние сны, как вдруг какой-то неприятный шипящий звук
разбудил ее.
Открыв глаза, Таня рывком села. Посреди
комнаты клубился, сгущаясь, сероватый туман. Потом он закружился вдруг в воющем
бешеном вихре – и тем страшнее было, что от этого вихря не шевельнулись даже
листы бумаги на столе.
– Кто тут? – взволнованно спросила
Таня.
Туман окончательно сгустился, и посреди
комнаты прорисовался вдруг низенький горбун с огромной шишковатой головой и
узким жабьим ртом. Сквозь его тело зыбко проглядывал подоконник.
Глаза горбуна равнодушно скользнули по комнате
и остановились на Тане.
– Где она? – спросил горбун
скрипучим голосом.
– Кто?
– Призрак, которому я прислал метку!
Недолеченная Дама… Ей пришло время исчезнуть! Ага, я уже чую ее…
Горбун повернул безобразную голову. Из-под
дивана явственно доносились безуспешно сдерживаемые рыдания.
Король Привидений щелкнул пальцами, и крышка
чемодана откинулась. Недолеченная Дама, стеная, вылетела наружу. Пытаясь
скрыться, она устремилась было к ближайшей стене, но стена не пропустила ее.
Король Привидений засмеялся. Его зрачки
запылали, как два красных угля. Он распахнул рот, и Таня ужаснулась. Чудовищный
рот рассекал голову горбуна как сабельный рубец и был похож на бездонный черный
колодец.
Недолеченная Дама завизжала, в последний раз
рванулась, а потом безвольно поплыла навстречу своей гибели. Гипнотический
взгляд Короля Привидений притягивал ее словно петлей.
– Не мешай мне! Не мешай! Чтобы появился
новый призрак, кто-то из старых должен исчезнуть! Я выбрал ее! – рот
Короля Привидений распахивался все шире.
Опомнившись, Таня поспешно схватила со стола
письмо Баб-Ягуна. Где же это заклинание? Ага, вот!
– Караваждис феокссирис! – крикнула она.
Зеленая искра скользнула по кольцу и сразу
потухла…
– Я сказал: не мешай!
