– В том-то и дело, что он не болеет. И
температура у него в пасти нормальная: тысяча градусов. И пламя нормального
цвета. Аппетит тоже хороший, – словно убеждая сам себя, сказал
Тарарах. – Да только беспокоит его что-то, это ясно. Иначе он бы не
просыпался. У них, драконов, сейчас самая сильная спячка должна быть. Их и
пушкой не добудишься. И Ртутный спит, и Ослепительный… Все дрыхнут, как сурки.
– А Гоярын почему не спит? – спросил
Ванька Валялкин.
Он уже целую минуту укоризненно поглядывал на
Таню. Обижался, что она раньше не рассказала ему про Гоярына.
– Если бы я знал, почему… – протянул
Тарарах. – Да только теперь в Тибидохсе такое творится, что неудивительно…
Просто как на вулкане живем, но все прикидываются, что ничего не происходит.
Сарданапал уж сколько ночей не спит, да и не только он. Поклеп не спит,
Медузия, Зубодериха опять же… Драконы они же не чурбаки, они все чуют: когда
хорошо и когда плохо… У них нюх о-го-го какой, особенно у старых, вроде
Гоярына.
– Тарарах! – окликнула она
полушепотом. – Ты мне скажи, это ведь не с подвалом связано? Не с
трещинами?
Тарарах удивленно моргнул.
– Ты и про подвал знаешь? Ну, шустрая
девица! Нет, врать не буду, не с подвалом. Там вроде все заделали, все трещины…
Поклеп целую неделю на четвереньках ползал с мастерком, а Зубодериха все
чего-то ему на песочек наговаривала. Теперь хаос не вырвется, если, конечно,
кто Жуткие Ворота не откроет.
– Значит, Лестница? Или то, что на
Лестнице? Ты ведь не думаешь, что там кто-то может прятаться? Кто-то, Кого Нет?
– спросила Таня, осторожно, но очень ясно намекая на Ту-Кого-Нет, на
Чуму-дель-Торт.
Однако Тарарах уже спохватился, что наговорил
много лишнего.
– Ты это, Танька, брось всякую ерунду думать.
Той-Кого-Нет – ее и правда уже нету. Недаром же академик говорит, что ее титаны
прихлопнули. И вообще, надо будет, так он вам сам все расскажет. Или Поклеп
Поклепыч. А я не стану, – решительно сказал он.
«Опять Исчезающий Этаж… Или не только Этаж?
Что же они там скрывают?» – в который раз уже подумала Таня.
* * *
Погода была скверная, настоящая зимняя. Дул
резкий пронизывающий ветер с океана. Магическая преграда совсем его не
задерживала. С побережья же хрипло донесся гудок нефтеналивного танкера «Папа
Карло».
С Буяна этот проходящий по своему обычному
курсу танкер был отлично виден. Даже название на борту и трехцветный российский
флаг, зато с танкера невозможно было различить остров, даже вздумай они
смотреть в сильный бинокль. Для экипажа танкера здесь были лишь океанские валы.
Так действовала могучая магия Древнира, с годами становившаяся лишь сильнее.
Именно поэтому острова магов не было ни на одной из карт. Он мог не опасаться
ни радаров лопухоидов, ни их космических спутников – они все равно бы его не
обнаружили.
– А они не могут в нас случайно
врезаться? – спросила Таня, кивая на танкер.
– Не-а, – заверил ее Баб-Ягун, с
которым они вместе шли на тренировку. – Он просто пройдет сквозь остров и
все… Понимаешь, ну будто мы призраки…
– Но мы же не призраки, – Таня с
некоторой опаской взглянула на свою руку, розовую, теплую и вполне
материальную.
– Не-а, не призраки. Мы сами по себе,
призраки сами по себе. Но нас заклинание перехода защищает. Тут же все
магическое, а там все лопухоидное… Короче, эти два мира не могут встретиться.
Как-то мы с бабусей сидели у нее в магпункте, так сквозь нас спортивный самолет
пролетел. Буквально насквозь… Летчик даже ничего не заметил. Я от неожиданности
едва со стула не брякнулся, а бабуся моя даже вязать не перестала. Только
пробурчала, что в былые времена только маги летали, а теперь и лопухоиды за
чужое дело берутся. Да только где уж им тягаться с летающими инструментами? Вот
хоть бы с ним!
Тут Баб-Ягун с гордостью посмотрел на свой
пылесос и даже погладил его по трубе.
На вечерней тренировке Соловей заставил их
разделиться на две команды и играть друг против друга. Воротами служили два
молоденьких дракончика, сыновья Гоярына, которых специально для сегодняшней
тренировки разбудили джинны. Дракончики были довольно мелкие – каждый примерно
с легковую машину. Проглотить они еще никого не могли, зато летали так
стремительно, что едва можно было уследить за ними глазами. При этом дракончики
еще ухитрялись поливать игроков огнем. Не слишком горячим, но достаточным,
чтобы, зазевавшись, превратиться в обжаренную котлету. Хорошо еще, что все
игроки заблаговременно нанесли на кожу и даже на волосы упырью желчь.
Матч получился суматошным и велся на таких
скоростях, что у непривычного зрителя закружилась бы голова. Почти все броски
пролетали мимо цели – слишком быстрыми были молодые драконы. Только в конце
второго часа Семь-Пень-Дыр с торжеством забросил в пасть дракону чихательный
мяч. Дракончик, для которого этот матч был самым первым, расчихался,
перекувырнулся в воздухе, врезался в магическую преграду и с перепугу попытался
удрать в ангар.
Баб-Ягун, временный капитан противоположной
команды, приуныл было, но потом, всмотревшись в оставшегося на поле дракона,
увлеченно гнавшегося в этот момент за Ритой Шито-Крыто, вдруг радостно заорал.
– Чего ты вопишь? Вы же проиграли! Мы вас
сделали как сосунков! – насмешливо крикнул Демьян Горьянов.
– Эх, мамочка моя бабуся! Это мы вас
сделали как сосунков! – возразил Баб-Ягун.
– Почему это?
– А потому что вы драконов перепутали! Вы
своему дракону мяч в пасть забросили! А наш-то вон! – сказал Ягун.
Семь-Пень-Дыр и Горьянов не поверили,
помчались спрашивать джиннов, и точно, оказалось, что в суматохе они перепутали
драконов. Это было несложно, потому что оба были одного размера и расцветки.
Даже джинны различали их с трудом, по каким-то чешуйкам на переносице и
малозаметным складкам на крыльях.
– Это нечестно! Все равно мы
выиграли! – завопил взбешенный Горьянов и погнался за Баб-Ягуном, пытаясь
сбросить его с пылесоса.
– Где уж тебе, болезному, ха-ха! Парашют
не забудь пристегнуть! – хохотал Ягун.
Он ловко уходил от погони, перебрасывая трубу
из одной руки в другую и меняя высоту. Потом выбрал подходящий момент и
попытался протаранить Горьянова снизу. За Демьяна вступился Юрка Идиотсюдов. Он
внезапно налетел сбоку и едва не сшиб Баб-Ягуна с пылесоса. Дружеский матч
постепенно переходил в совсем не дружескую потасовку.
