Виталий на мгновение включил прожектор и сразу же начал щелкать тумблерами пульта управления.
Море как будто взбесилось. Волны бесконечной чередой шли со всех сторон, и только то место, в котором находилась их лодка, было в относительном затишье. Ветер срывал пену с шестиметровых волн и уносил ее за пределы освещенного конуса света.
– Баллов восемь шторм. Мы сейчас в эпицентре бури. Если нас начнут бить эти волны, то от нашей лодки за пять минут останется одно воспоминание. Прожектор не выключай, какая тут, к черту, маскировка! – оценил положение Клим.
– Не могу заполнить балластные цистерны водой, что-то не срабатывает.
– Черт с ними! Открывай капот, и сами утопнем, – посоветовал с заднего сиденья Малыш, вставляя в рот загубник.
С легким свистом капот ушел немного вперед, и сразу же лодку накрыла огромная, нависающая метров на пять над ними волна.
Лодка перевернулась кверху килем и камнем пошла на дно.
Надо отдать должное Виталику. Он не растерялся и сразу включил электродвигатель.
Мощный мотор понес лодку сначала вниз, а потом наверх.
Лодка рыскала вверх-вниз, пытаясь найти нормальное положение, в котором могла двигаться. Без помощи компьютера это было сложно сделать.
Бортовой компьютер неожиданно включился. Капот закрылся, и лодка через минуту приняла нормальное положение. Ровно заработал мотор, и курсор компьютера показал триста сорок градусов.
Вода, вытесненная сжатым воздухом, вытекла из салона, и Клим мог снять маску и вытащить изо рта загубник.
– Рано тебе еще, тезка, в капитаны субмарины! – выразил общее мнение Малыш.
Виталий не стал спорить, а в знак согласия поднял правую руку.
– Прежде чем капитану доверят судно, его лет двадцать натаскивают по специальности, я не говорю про подводные лодки, а про надводные корабли, – пытался защитить своего подопечного Клим.
– Не боись, пацан! Если бы я сидел за рулем, то мы все давно лежали на дне Каспийского моря и кормили глубоководных рыб! Ты еще как-то сумел выправить лодку, торча вниз головой! – хлопнул по плечу Виталия Малыш.
– Все хорошо, что хорошо кончается. Мне надо было сразу сообразить, что лодка полностью автоматизирована. Никто не будет по десять лет учить хачиков управлять лодкой и посылать их возить героин, – вынес свое решение Клим.
– Вася! Ты не прав! Вполне могли нанять пару бывших подводников для этой работы. Ведь намного проще научить работать под водой, в любительских пределах, чем управлять подводной лодкой, – возразил Малыш и снова хлопнул Виталия по плечу.
– Когда начался шторм, вы хотели поужинать, забыв про меня. Давай, тезка, доставай из пакета, что достал наш начальник, и устроим… я даже не знаю, как это назвать.
– Ужинообед или завтракообедоужин, – сквозь зубы заметил Виталик, передавая пакет на заднее сиденье.
– Выдели нашему спасителю самый большой кусок мяса, – скомандовал Клим и, не давая Виталию вставить слово, продолжил: – Все равно ты молодец. Когда последний раз Малыш застрял в торпедном аппарате, то орал благим матом и даже обделался. Заметь, никто над ним не смеялся.
– По этому же дерьму меня и вытащили!
Все в лодке дружно засмеялись. Никому не пришло в голову, как могло дерьмо вытечь из гидрокостюма, но об этом уже подумал Клим минут через десять, когда на дисплее вспыхнула надпись на английском языке:
«До рандеву десять кабельтовых!»
И сразу же в салоне зазвучали встревоженные слова на том же языке, на котором говорили Муслим и Эрхард.
Пальцы Виталия забегали по клавишам бортового компьютера, и внизу побежал русский перевод:
«– Халид! Мухаммед! Отзовись! Вас видим! Эрхард с вами?»
– Надо отвечать, а никто из вас, да и я не знает арабского языка.
– Я знаю, вернее, не я, а мой компьютер, только не знаю, что отвечать, – заметил Виталий, тряся в нетерпении пальцами над клавиатурой.
– Был такой знаменитый комик в советское время – Аркадий Райкин. У него была одна интересная миниатюра, если мне память не изменяет называется: «Дурочка», – медленно проговорил Малыш. – Надо посылать дурацкие депеши, а пока клиент разбирается, что ты ему прислал и на каком основании, – есть время продумать следующий ход.
Виталий понял намек как руководство к действию и набил на экране депешу: «Куда сдавать груз?», которая была моментально трансформирована компьютером в какие-то неудобоваримые значки, побежавшие по экрану.
«Какой груз?» – запросили с судна.
«Семь сумок документов с Ибрагимом!» – фантазировал Виталий, высвечивая прожектором судно, до которого, как сообщила надпись в правом углу лодочного дисплея, оставалась половина кабельтова.
«Откуда столько документов?» – запросили с судна.
«Нет информации. Ибрагим тяжело ранен», – передал Виталий.
Сквозь белесую дымку волн они увидели раскачивающийся корпус судна, к которому Виталий, взяв управление в свои руки, начал осторожно подниматься.
В это время по экрану поплыла надпись: «Сильный шторм до десяти баллов! Уходим в порт приписки!
«У нас на борту раненый резидент!» – отбил открытым текстом Виталий.
«Следую своим курсом!» – всплыла последняя надпись, и судно начало удаляться.
– Вот это кака! – громко сказал Малыш, провожая взглядом ушедшее из-под самого носа судно.
– Скорость у него, конечно, выше, но наверху шторм, и это дает нам некоторые шансы! – с ходу сообразил Клим, как всегда, в минуты опасности быстро принимавший решения.
– Какие шансы найти иголку в стоге сена, в которой ее нет! – уныло сказал Виталий, разом потеряв всю свою живость.
– Еще не вечер, парень! Еще не вечер! – пропел Клим и сразу же обратился к Виталию: – На каком самом большом расстоянии ты можешь узнать наш сейнер?
Пальцы Виталия забегали по клавиатуре.
Через тридцать секунд компьютер выдал ответ:
«Максимальное расстояние обнаружения объекта – пятьдесят кабельтовых. Расстояние до объекта 1,2 кабельтова».
– Следуй с максимальной скоростью за сейнером! – приказал Виталию Клим.
– Если наверху десятибалльный шторм, то в любом случае по прямой в порт приписки они не пойдут, а будут кружить по волне, – начал объяснять Малыш, уже понявший климовскую идею.
– Все понял! – радостно завопил Виталий, набивая задание компьютеру. – У них ход не превышает семи узлов, мы в состоянии их догнать, – заявил он, глянув на экран дисплея.
– У них неполадки с двигателем, или в такой шторм они не могут быстрее идти, – предположил Малыш.
– Если наверху десять баллов, то о какой скорости может идти речь? Тут надо держать все время против ветра, вразрез волне. На Каспии косая волна и все время меняется ветер. Не завидую я ребятам наверху! Они поэтому ушли с рандеву на час раньше.
