«Если бы не девушка, вполне могла эта гора песка стать погребальным курганом», – констатировал про себя Клим, осматривая этот песчаный холм, занесенный за одну ночь в середину моря.
Сейчас холм полностью напоминал песчаный бархан в обычной азиатской или африканской пустыне.
И Клим рассказал анекдот.
Идет караван по пустыне. День идет, второй, третий. Утром четвертого дня встречают они аквалангиста. Как положено, идет аквалангист по пустыне в ластах, маске и тащит на себе акваланг.
– Далеко ли до моря, уважаемый караван-баши?
– Три дня пути, – невозмутимо отвечает караванщик и идет своей дорогой.
– Ничего себе пляжик отгрохали. Умеют же люди строить! – восхитился аквалангист и пошел в сторону моря.
Клим с девушкой молча стояли на берегу протоки, за одну ночь засыпанной до краев песком.
Только мокрый песок показывал путь, по которому они недавно проплыли, да туго натянутый нейлоновый трос указывал, что здесь вчера стоял прекрасный катер на подводных крыльях, на котором они приплыли на остров.
– Надо помыться сначала, – заявила девушка, осматриваясь вокруг.
– Сначала надо найти моего товарища, – оборвал девушку Клим, руками разгребая кучу песка.
Критически посмотрев на работу Клима, пигалица встала и снова полезла на кучу.
Ухватившись за одеяло, она начала изо всех сил тащить его, но ничего у нее не получилось. Сил в женских руках было явно маловато для такой работы.
– Помоги мне вытащить одеяло! – резко попросила девушка.
Что-то в тоне ее показалось Климу опять знакомым, но он откинул все посторонние мысли, быстро копая песок наподобие собаки, отбрасывая его между широко расставленных ног.
– Я всегда говорила, что ум у мужиков обратно пропорционален мышечной массе! – громко сказала девушка.
– На кой ляд тебе сдалось это одеяло? – поинтересовался Клим, окидывая мужским взглядом обсыпанную с ног до головы, но, несмотря на это, довольно пропорционально сложенную девушку, в которой не было ничего от угловатости подростков, на которых он успел наглядеться за истекший день.
Одним рывком вытащив одеяло, Клим кинул его девушке и только собрался спуститься с кучи вниз, как она рявкнула на него не хуже фельдфебеля царской армии:
– Стоять! Выполняй приказание! Взялся за один конец, и потащили вниз!
Клим бестолково оглянулся, ища по морской привычке канат, за который надо тянуть.
– Да за край одеяло хватайся и сталкивай им песок с вершины вниз! Бестолочь!
Теперь Клим понял задумку девушки.
Они вдвоем тащили песок одеялом, сталкивая его сверху вниз.
Девушка в это время рассказывала:
– Я видела на станции, как разгружают путейские рабочие платформы с песком. Они не кидают его, а сталкивают вниз.
Открыли борта платформы, половина песка сама собой высыпалась. Потом берут лопату и сверху вниз сталкивают песок с платформы. Очень быстро и эффективно.
Через час ударной работы, Клим с девушкой откопали толстяка с Малышом, лежащими в обнимку около камня, к которому был привязан катер.
Малыш, закутав голову курткой, обняв одной рукой толстяка, безмятежно спал, храпя, как пароходный ревун. Толстяк вторил ему, выводя рулады носом.
На все попытки разбудить Малыша он, стащив куртку с головы, отвечал площадной руганью.
– Могли и подольше поспать! Нечего было так ударно трудиться! – заявила зловредная девчонка.
– Но лучше перебдеть, чем откопать холодный труп, – нашелся Клим.
– Пошли мыться, спасатель! – приказала девушка, увлекая Клима от спавших без задних ног мужчин.
Протока за скалой неожиданно оказалась полной чистой морской воды, ровно стоявшей у самого пола. Ни малейшего волнения на черной воде не было видно. Вода походила на разлитый мазут, но радужных разводов на поверхности не было видно.
Разбежавшись, девушка с радостным визгом нырнула в нее.
Клим снял с себя брюки и осторожно вошел в воду, чувствуя, что вода имеет температуру градусов двадцать пять тепла. Минут пять посидев в воде, Клим почувствовал, как песок смывается с тела. Кожу начало саднить, как будто ее посыпали солью.
Нырнув, Клим начал энергично смывать с себя песок, обтирая тело руками. Вода имела, кроме морского, еще и каменный привкус и не была горько-соленой. Так бывает в закрытых водоемах, подпитываемых пресными подземными источниками.
Всплыв, он не увидел девушки. В метре от него неожиданно появилась белокурая девичья головка, и Клим от удивления, снова ушел под воду.
Головка принадлежала Юлии. Той самой Юлии, отец которой категорически запретил ее видеть!
24
– Плохая у тебя память, господин зэк! Я из последних сил стараюсь, трясу своими женскими прелестями, а он – ноль внимания, фунт презрения! Может, вы меня поцелуете, как положено целовать женщину после долгой разлуки.
Она бросилась на шею Клима и впилась в него страстным поцелуем, обхватив ногами его тело.
Целоваться за прошедшие с их последней встречи годы она научилась в совершенстве.
Руки Клима сами собой сделали два гребка, и он оказался у берега, по пояс в воде.
Страстные поцелуи Юли сделали свое дело, и вот уже два обнаженных тела слились.
Они любили друг друга недолго. Взрыв произошел очень быстро, и Клим почувствовал, как содрогается тело Юлии.
– Ты знаешь, мне еще семь лет назад до жути хотелось с тобой трахнуться! Это как удар молнии! Как наваждение! Я тебя теперь никуда не отпущу! Ты мой, понял, мой! Я слишком долго тебя ждала! – закричала Юля, приподнявшись, и впилась в его глаза своими бездонными глазами.
– Я, понимаешь… – начал мямлить Клим, совсем не готовый к такому повороту событий.
Юлина ладошка быстро закрыла ему рот.
– Мне абсолютно плевать: женат ты или нет, есть у тебя постоянная баба или только временные подружки – с этого дня ты принадлежишь только мне!
– Это все так неожиданно! – задумчиво сказал Клим, водя пальцем по бровям Юли.
– Ты второй раз спасаешь мне если не жизнь, то честь – наверняка! Хотя эти хачики пальцем боялись ко мне прикоснуться.
– Это не хачики, а азиаты, – назидательно сказал Клим, поворачиваясь к девушке боком.
– Да какая разница! Хачики, азеры, бандерлоги, «духи»! Самое главное – я тебя нашла! Мне папочка рассказал твою историю. Правда, в обмен на учебу в Москве! – передернула она своими округлыми плечиками.
Груди у нее за прошедшее время нисколько не изменились – все так же задорно торчали в разные стороны.
– Как ты очутилась на сейнере? – задал давно интересующий его вопрос Клим.
