Спохватившись, вычеркнул калининградские номера телефонов, оставив только два мобильных. Пока он вычеркивал, девушка расстегнула кофточку и сняв с шеи черный камень на длинной серебряной цепочке, протянула его Роману.
– Это фамильный талисман. Постарайся не снимать его. Если тебе будет угрожать опасность, камень станет чуточку теплее.
У меня не очень экзотичное имя – Анисья.
Закончив говорить, девушка открыла дверцу машины и, несмотря на негодующие сигналы водителей, выскочила на дорогу.
Ловко лавируя между рядами стоящих машин, Анисья перебежала дорогу, и в этот момент хлынул дождь, сразу скрыв не только девушку на противоположной стороне улицы, но и соседние автомобили.
Буквально через минуту ливень прошел. На противоположной стороне улицы никого видно не было. Тротуар был совершенно пуст.
Тяжело вздохнув, Роман надел цепочку на шею, и в этот момент машины тронулись.
Торопов никак не предполагал, что встреча со школьным товарищем состоится так скоро.
Проехав двадцать минут по относительно свободному центру, Роман свернул на боковую улицу и, миновав администрацию Кировского района, вновь свернул направо и, не притормаживая, медленно проехал мимо кирпичной арки, рядом с которой находился дом Володи.
Старый купеческий дом в самом центре города ничуть не изменился. Все тот же потемневший кирпич родового гнезда купца второй гильдии Сазонова, та же железная калитка с узорчатыми накладками и даже потемневшее кольцо из черного металла, которое служило дополнительным звонком.
«Поверни кольцо против часовой стрелки, и в доме раздастся мелодичный звонок, который сразу скажет хозяину, что пришли свои люди и можно спокойно открывать дверь!» – вспомнил Роман наставления Стрельцова по поводу звонка в его дверь.
Хитрый купец придумал еще много наворотов в своем доме, которыми Володька иногда и пользовался для своих проделок. Роман сделал на машине круг и, не заметив ничего подозрительного, решил навестить старого товарища.
Помимо ностальгии, существовала необходимость навести мосты, восстановить старые знакомства, узнать последние городские новости.
Верный своим как водолазным, так и донжуановско-ментовским привычкам, Володя имел запасной ход на чердак и оттуда на соседнюю лестничную площадку. Ход шел из шкафа в «тещиной» комнате, так в просторечье именуется чулан, который Володя ему с гордостью и показал.
Это было первое, что Стрельцов начал показывать в своей шикарной четырехкомнатной квартире.
Отделанная по последнему писку евромоды темным деревом и уставленная телевизорами, видеомагнитофонами и всевозможной техникой, квартира производила впечатление выставочного зала современной домашней техники, а не жилого помещения.
Жена Володи уже ушла на работу. Роман в двух словах рассказал о необычном предложении, приведшем его в родной город.
Володя, вяло поковыряв вилкой на сковороде, невнятно «утешил» старого приятеля своими сложностями на службе, но конкретизировать ничего не стал.
По виду Стрельцова Роман понял, что товарищу сейчас не до него, а помочь, если человек сам этого не хочет, невозможно. Торопов быстро оделся и, приглаживая волосы в коридоре, более внимательно взглянул на своего товарища.
Судя по распухшему лицу, носу с красными прожилками, Володя в последнее время тесно общался с зеленым змием.
– Ты не дергайся, я твою машину у себя на даче поставлю. Когда бы ты ни приехал – она будет ждать тебя! Сейчас у меня не самый лучший период, – на прощанье сказал старый приятель.
– Я конечно не бог, но кое-что могу. Что смогу – сделаю! Ты звякни по мобильнику, я по своим каналам подсуечусь! – проговорил Роман.
Володя только обреченно махнул рукой, показывая, что дело из рук вон плохо.
– Вечером постараюсь быть! – пообещал Роман, сбегая по лестнице.
Как объяснил Стрельцов, на улице Чапаева находилась остановка общественного транспорта, который доставлял жителей города в Заводской район, где и находилась улица Азина.
Длинный красный «Икарус» долго вез сначала по улице Чапаева, потом по улице Чернышевского, застревая в пробках, ссаживая и высаживая многочисленных пассажиров.
Проехав «Комбайн», так по привычке называют тарабовцы авиастроительный завод, расположившийся в самом начале Заводского района, автобус увеличил скорость и уже более весело покатил по улице, разбрызгивая огромные лужи.
Авиастроительный завод не сумел перестроиться и влачил сегодня жалкое существование, из последних сил карабкаясь по суровым и скользким дорогам капиталистической России.
Самолет на постаменте перед проходной завода нахохлился, как мокрая курица, и уныло клевал носом, понимая, что никуда ему отсюда уже не улететь и предстоит долго стоять, опасаясь алконавтов, которые кругами ходят вокруг, норовя что-нибудь отломать на металлолом.
Проскочив ряды дач, за проволочной изгородью которых зеленели деревья и блестели свеже-покрашенные наличники окон, автобус увеличил скорость и бодро покатил вниз, пересекая трамвайные пути.
Несмотря на ненастную погоду, садоводы вовсю трудились. На открытых верандах восседали женщины с детьми, чинно вкушая чаи. Под навесами, используя последние осенние теплые деньки, мужики ударными темпами трудились, что-то собирая или разбирая.
Сойдя на остановке, Роман минут десять шел вдоль длинного железобетонного забора, обдаваемый брызгами пролетавших слева машин. Ни тротуара, ни бордюра на этой дороге не было и в помине.
Глава 15
Выскочивший с перпендикулярной дороги черный джип обдал Романа с ног до головы холодной водой из огромной лужи и, не снижая скорости, умчался в серую пелену дождя.
Подняв голову, Торопов увидел нужный номер на больших бурых железных воротах, высотой метра четыре, и начал внимательно осматриваться, запоминая окружающую обстановку.
На улице никого видно не было. Впереди справа находился застекленный павильончик конечной трамвайной остановки, где уютно угнездились четыре трамвая, не собиравшиеся никуда ехать. Видимо, водители боялись ездить по одному и поэтому собирались кучками на конечных остановках, сбивая свои транспортные средства в караваны.
Слева на площади перед заводскими корпусами завода «Натрон» стоял стеклянный павильон конечной остановки автобуса, на котором он только что ехал.
Вздохнув, Роман посмотрел направо и стал внимательно изучать дом, к которому он ехал почти две тысячи километров.
Номер был нарисован на бетонном заборе высотой метра три. Забор ровный без щелей, выбоин и дыр окружал три заводских корпуса. Справа от забора находилось одноэтажное караульное помещение, дверь в которое не имела даже наружной ручки. Ворота катались на роликах и были приоткрыты сантиметров на пятьдесят. Как раз ровно настолько, чтобы хватило места обычному человеку боком протиснуться во двор, что Роман и сделал.
