– Ты о Машке говоришь? – уточнил Роман, вспоминая такого незаметного, нерусского человека Мансура.
– О ней родимой! Я ее страшно люблю! – согласился Антей.
– А как же химикаты? На базе небось плавает куча трупов кверху животами? – задал очень интересующий его вопрос Торопов, опасаясь, что сейчас база походит на разворошенный муравейник.
– Химия начнет действовать только через сорок восемь часов! – успокоил Антей и положил трубку.
– Всем отбой до ноля часов! – приказал Роман, проходя в ванную.
– Мадам! Вызовите нам такси на двадцать четыре ноль-ноль на улицу Чапаева! Не хочу больше компрометировать тебя! – попросил Торопов, включая горячую воду в ванной.
– Живите у меня хоть год! Дом большой – всем места хватит! – отозвалась Вера, игриво толкнув Романа бедром.
– Мадам желает потереть мне спинку? – тоже фривольно спросил Торопов, снимая рубашку.
– Мадемуазель, с вашего позволения! – вскинулась Вера, теребя поясок коротенького халатика, который больше открывал, чем скрывал плотное, упругое тело продавщицы самогона.
«И ножки у тебя ничего, и грудки налитые!» – отметил с усмешкой Роман.
Коротко прозвучал звонок из кухни.
– Кого это черт несет в такую рань? – зло чертыхнулась Вера, сдергивая с вешалки толстый банный халат зеленого цвета.
Роман только сейчас вспомнил, что Вера открывала ему дверь именно в этом халате.
– Девочка на тебя запала! – сказал Стрельцов, появляясь в ванной с длинной бутылкой, в которой плескалась темная жидкость.
– Да мне сейчас не до любовных похождений! Своих дел по горло! Но марку ловеласа поддерживать надо! – махнул рукой Торопов, скидывая с себя брюки вместе с трусами.
– Ох и здоровый ты мужик! – завистливо сказал Стрельцов, отхлебывая прямо из бутылки.
– Перешел на самогон? – спросил Роман, забираясь в ванну.
Стрельцов подошел к двери и, закрыв ее на щеколду, совершенно трезвым голосом приказал:
– Теперь четко и быстро докладывай, братан, в какую историю ты меня втравил!
– Помыться хоть можно? – жалобно спросил Торопов, стоя под тугими струями душа.
– Мойся и четко рассказывай все с самого начала! – жестко сказал Володя, заворачивая кран с горячей водой.
– Изверг ты, Стрельцов! Нет в тебе ни капли жалости к старому товарищу! – укоризненно ответил Роман, смывая с себя мыло ледяной водой.
Особо он не торопился, выстраивая мысленно линию поведения со Стрельцовым.
«Что можно рассказать Стрельцову? Какая у него степень допуска? Как он догадался, что у меня второе дно?» – молнией проносились мысли в голове у Романа.
Нарочито медленно он вылез из ванны, вытерся полотенцем и начал одеваться.
Все это время Стрельцов столбом стоял около двери, с подозрением смотря на друга.
– Давай перейдем на улицу и там спокойно поговорим о делах наших скорбных! – предложил Роман, открывая дверь ванной.
Снова зазвенел звонок на кухне, и опять во двор метнулась Вера, одетая теперь уже в синий спортивный костюм. В руке женщина держала трехсотграммовую пластиковую бутылочку, полную темной жидкости.
– Странное ты место нашел для ночлежки! Какой-то самогонный притон! Таких баб надо сажать! – со злостью сказал Стрельцов, открывая дверцу кухонного шкафа.
– Некрасиво лазать в чужом доме по шкафам! Это не по-человечески! – презрительно проговорил Роман.
– Смотри! Здесь полный шкаф расфасованного самогона! Огромный компьютер, видеокамеры, которые отслеживают все подходы к дому! Две телефонные линии, одна из которых радиотелефонная! Если поискать хорошо, то и наркотики в этом доме можно найти! – радостно предположил Стрельцов.
– Верочка! Ты нам на улице организуй ранний завтрак и своего самого лучшего самогона! – попросил Роман, ласково улыбнувшись.
– Подождите десять минут! – попросила Вера и засуетилась на кухне.
– Мы пока выйдем на улицу, покурим! – предложил Торопов, первым направляясь к выходу.
Вера схватила большой металлический поднос и начала доставать из холодильника колбасу, сыр и еще какие-то баночки.
Больше Роман ничего не успел увидеть, так как Стрельцов загородил от него обеденный стол, над которым колдовала Вера.
– Не нравится мне этот дом! – выйдя во двор, сказал Стрельцов и нервно закурил.
– Нормальный дом, и очень миловидная хозяйка! – устало произнес Роман, которому после событий этой ночи очень хотелось просто лечь на кровать и вытянуть ноги.
– Не могу я, старший офицер милиции, находиться в таком притоне! Это противозаконно! – снова начал возмущаться Стрельцов, в котором ментовское начало брало верх над другими человеческими чувствами.
– Подожди пять минут, и я тебе все объясню! – быстро сказал Роман, дергая Стрельцова за рукав.
Из дома вышла Вера, неся перед собой поднос, полный еды.
Получив сахарную кость, Грант моментально убрался с дороги и прилег под забором, кося левым глазом на трех людей, чинно следующих друг за другом.
На правах старожила, Роман открывал калитки, а идущий последним Стрельцов закрывал их, делая удивленное лицо архитектуре и ландшафтному дизайну двора.
На ровной площадке, под развесистым деревом стоял стол и два деревянных кресла.
Поставив на столешницу фарфоровый чайник, две чашки, высокую бутылку с темной жидкостью, две рюмки и пяток тарелок с разнообразными закусками, Вера удалилась в дом.
– Притон алкашей устроила в самом центре города твоя подруга! – начал разговор Стрельцов, наливая в рюмки темно-коричневую жидкость.
Роман, делая вид, что не слышал выпад милиционера, увлеченно откусил кусок сложного бутерброда, который только что соорудил. На кусок хлеба Роман намазал масла, сверху положил сыр, за которым последовал ломтик семги, и все это великолепие покрыл листиком салата.
– Понимаешь, мой друг, я как офицер милиции не могу пройти мимо беспорядков, которые творятся в моем городе! – снова начал тянуть кота за хвост Стрельцов.
В голову Романа пришла спасительная мысль.
– Если тебе позвонит заместитель министра МВД и прикажет подчиняться мне, то ты не будешь больше задавать глупых вопросов? – спросил он.
– Сейчас шесть часов утра! И министр, и все его заместители сладко спят! – возразил Стрельцов, с неподдельным интересом глядя на друга.
Антей с первого звонка взял трубку.
– Ваше приказание выполнено! Осталось предупредить Машу и уехать из города! – доложил Роман.
– Я в курсе! Ты для этого поднял меня в шесть пятнадцать утра? – сварливо спросил Антей.
