— Не надо…
— Не сердись. — Слезы мешали ей говорить. Помолчала. — Я была плохой женой, прости.
— Не надо о прошлом. Как ты себя чувствуешь? — спросил он.
— Ничего. Врач говорит, что через неделю буду бегать. Так что не особенно там без меня…
Николай нахмурился, взглянул на часы.
— Ты торопишься? — догадалась она. И так не хотелось, чтобы он уходил.
— Вчера у нас был неудачный полет. Отказала радиолокационная станция. Надо разобраться в причине.
— Как же вы прилетели?
— Это не такой серьезный отказ, из-за которого садятся на вынужденную. Поправляйся, мы ждем тебя.
Она взяла его за лацкан мундира и притянула к себе:
— Посиди еще немного.
— Пора, — возразил он. — Я денька через два наведаюсь.
ГЛАВА ВТОРАЯ
1
…Они выполняли полет на отражение атак истребителей. Штурман сообщил, что подходят к зоне действия перехватчиков. Николай окинул взглядом пилотажные приборы: автопилот работал как часы, стрелки показывали заданные параметры. Он откинулся на спинку кресла и сладко потянулся: до чего же здесь хорошо, спокойно! Синее небо над головой, ровный, умиротворяющий гул двигателей, слабые шорохи и потрескивание в наушниках шлемофона. Вот так летел бы и летел без конца вдали от людей, от земных забот, тревог, страстей…
— Земля, я — Сотый, на боевом, — доложил на КП полигона штурман.
— Наблюдаем, — ответила Земля. — Приготовиться к работе.
— Экипажу усилить осмотрительность, — напомнил Николай.
А ему и этого делать не надо: крылатые радиоуправляемые мишени пойдут с задней полусферы, и он их все равно не увидит. Стрелки наверняка заметят, от них только этого и требуется, доложат командиру. Вот и все. Остальное должна сделать автоматическая защита самолета: сама найдет цель, сама произведет прицеливание и с определенного расстояния откроет огонь.
Как только радиоуправляемая мишень-ракета приблизится на определенное расстояние, ее засекут приборы: просигнализирует сирена, на пульте управления у штурмана и командира огневых установок загорятся красные лампочки; на экране радиолокационной станции появится отметка цели. Когда мишень приблизится на дальность поражения пушки, сработает автоматика и снаряд рванется ей навстречу. Если произойдет какая-то заминка, штурман или командир огневых установок может произвести выстрел вручную.
— Сто двадцать первый, пуск, — сообщила Земля.
— Понял, — отозвался Мальцев. И не прошло и минуты, дополнил: — Вижу. Аппаратура работает нормально. Попробуйте поманеврировать.
— Зачем? — строго осведомилась Земля.
— А чтобы не было похоже, что мы в поддавки играем, — пошутил Мальцев.
— Ну-ну, — скептически согласился руководитель стрельбы на полигоне. — Экспериментируй. Но если пропустишь, пеняй на себя.
— Уж больно ты грозен… — тыкнул и Мальцев строгого начальника, не боясь, что у микрофона мог быть сам генерал Гайвороненко. — Хорошо идет… Захват… Огонь! Взрыв!.. Отлично сработала техника.
— Видели, — не разделили радости на земле. — Разрешаю отход на «точку»…
Едва бомбардировщик зарулил на стоянку, руководитель полетов передал приказание командира отряда: капитану Громадину явиться на КДП.
— Наверное, руководителю стрельб не понравилась моя фамильярность, — высказал предположение штурман. — Разреши, командир, с тобой?
— Не надо. Сам отвечу…
Майор Владимиров поджидал Николая у КДП на улице, лицо его было озабочено, но не сердито. Он взял Николая под руку и повел к городку.
— Устал?
— Есть малость. — Николай понял, что за душевным вопросом последует что-то важное, серьезное. — Автоматика сработала как часы. С полигона сообщили результат?
— Сообщили. Все в порядке… Я не об этом. Звонил Гайвороненко, нам приказано создать учебный вертолетный отряд по подготовке экипажей к боевым действиям в горах. Командиром отряда я рекомендовал тебя. Не возражаешь?
Николай от неожиданности не находил ответа.
— Спасибо. Но вертолет…
— Прекрасная машина! Овладеешь — полюбишь, поверь мне. Неделю тебе на изучение матчасти, а вывозных, думаю, два полета хватит.
2
У Натальи голова разламывалась от дум: что происходит с Николаем? После ее преждевременных родов его будто подменили — озабочен, замкнут и почти не бывает дома. Она понимала — занят, но он и раньше ни минуты не сидел без дела, всегда, даже в выходные, находил занятие: то какие-то тактические приемы разрабатывал, то статьи о новинках в военном деле и технике изучал. Но и для жены и дочери находил время, теплое слово. А теперь…
Не мучают ли его подозрения, что она обманула его, что ребенок был от Артема, потому все так и случилось?..
Поговорить с ним, постараться разубедить?.. А не усугубит ли это положения? Оправдываются чаще всего те, кто виноват.
Нет, Николай не будет строить подозрения на песке, он все взвесит, рассудит. Тут что-то другое. Что?
И Марина почему-то перестала у них бывать, здоровается без прежней теплоты и радости, старается побыстрее уйти. Правда, Николай и с ней стал холоден, перестал доверять Аленку, предпочел Мальцевых, и она обиделась. Но должна же она понять, что с ребятишками Аленке интереснее. А может, Валентин поверил сплетне?.. Очень похоже на это: уехал один в отпуск, потом Марина куда-то исчезла. Вернулась недели через три. Но что-то, видно, и в их семье произошло: вместе появляются на людях редко, пропала в их отношениях былая жизнерадостность, тяга друг к другу…
И все-таки с Николаем надо поговорить, объясниться. Может, удастся снять с его души камень? А если наоборот, разбередит старую рану?..
Нет, лучше подождать. Ему сейчас и без нее забот хватает: летает днем и ночью, то на полигон, то в горы, то какие-то новые тактические приемы отрабатывает, то летчиков обучает. Положение в Афганистане, похоже, не улучшается. Госпиталь в Кызыл-Буруне, где недавно лежала Наталья, заполнен ранеными. Иногда на их аэродроме садятся самолеты с оцинкованными гробами, в которых везут на родину погибших в боях с душманами солдат и офицеров. Она узнала об этом случайно: пошли с Аленкой встречать Николая к аэродрому, он почему-то задерживался, а недалеко от КДП стоял вертолет, и из него переносили в «Ан-12» гробы. Она вначале не поняла, что это за ящики, а когда подошел Николай с Мальцевым и очень рассердился из-за ее любопытства, она догадалась. Потом из разговора мужа со штурманом, хотя он и велся намеками, уловила и кое-какие детали: один из погибших в вертолете — недавний ученик Николая лейтенант Семен Подберезный.
Наталья однажды видела этого лейтенанта, в клубе на встрече Нового года, — кареокий красавец с пышным темно-каштановым чубом; и голос — иным профессиональным артистам на зависть, — пел сочным баритоном под аккомпанемент гитары песни собственного сочинения, грустные, берущие за душу. После Нового года о Подберезном только и говорили: «Какой голос!», «А какой поэт!»
