— Ты знаешь ее?
— А ты спроси, кто не знает в нашем городе Элку Любарскую. Может, они просто случайно, — спохватился Виктор, заметив, как изменился в лице Михаил. — Я к ним не подошел, сделал вид, что не вижу. И ты, пожалуйста, ничего ей не говори.
— Не скажу. — Голос Михаила осел, будто от простуды, а лицо снова запылало. Хорошо, что вышли на улицу, в темноту, и Виктор не смог увидеть его.
— Ты на такси? — спросил Виктор, шагая за другом к машине с шашечками, поджидавшей Михаила у ресторана.
— Да.
— Отпусти его, поедем на моей «ласточке».
— Хорошо, — Михаил расплатился с таксистом и зашагал за Виктором. — А ты не боишься?..
— Кого? Да меня тут каждая собака знает. И поверь, Семиглаз в городе — уважаемый и нужный человек. Если б ты знал, скольким людям я добра сделал: тому брус для дачи нужен, этому — вагонка, цемент… Эх, Миша, в какое чудесное время мы живем: ведь это здорово, когда всем что-то надо, все чего-то хотят…
Михаила злило хвастовство пьяного друга, и его философия современного дельца, нужного всем человека, была противна. Он еле сдерживался от резкости.
Виктор сел в машину, открыл дверцу, завел мотор.
— К тебе?
— Нет. Если можно, к Элке. У нее день рождения, что ли, а я не предупредил о своем приезде.
— Понятно, — Виктор включил скорость.
— Ты знаешь, где она живет?
— Бывал в гостях у ее папаши. Дачу помогал ему перестраивать. Потому и Эллочку знаю. А твоя зря с ней связалась. Знаю, всякие там импортные вещички, мини, макси, но Элла и к другому может приобщить.
Виктор посмотрел на Михаила и сбавил скорость.
— А может, к тебе повернем, выпьем?..
— Нет! — категорично возразил Михаил.
— Понятно. Только предупреждаю, не заводись с полуоборота, будь мужчиной. А то вид у тебя, как у гладиатора перед выходом на арену.
— Не беспокойся, я умею держать себя в руках. — Он вспомнил, что такое же обещание дал матери, и подумал:
«Силой тут ничего не докажешь, и прав Виктор: при любых ситуациях надо оставаться мужчиной».
Около шестиэтажного дома старинной постройки Виктор остановил машину.
— Похоже, Эллочка обитает по другому адресу — ни одно окно не светится, — кивнул он в сторону дома. — Вон их квартира, на третьем этаже. — Подумал. — А коль у нее день рождения, конечно же, они собрались на даче. Это недалеко, километров сорок. Махнем?
— Давай.
За городом дорога была пустынна, и Виктор погнал машину на предельной скорости — двигатель выл от натуги, колеса визжали на поворотах. Михаил молчал: ему вдруг стало все постылым и безразличным, и опасность, которой подвергал захмелевший друг обоих, не волновала — когда-то конец все равно будет, и какая разница для человечества, для мироздания, сегодня это случится или через несколько лет…
Как ни гнал Виктор, а поворот на узенькую гравийную дорогу не проскочил. Проехали километра три по лесу, и перед ними открылась гладь небольшого озера с золотистой лунной дорожкой посередине.
— Вот и приехали.
Машина обогнула озеро и высветила фарами высокие заборы, за которыми зеленели пышные кроны садов.
У одного участка у ворот и за воротами стояли «Жигули» и «Мерседес», к ним и припарковал свою машину Виктор.
За железным забором с острыми наконечниками ярко светил громадными окнами двухэтажный особняк, похожий на сказочный терем из сказок Пушкина. Из открытых форточек доносились звуки металлического рока, совсем не соответствующие данному пейзажу, а более подходившие к замку Кощея Бессмертного или избушке на курьих ножках Бабы-яги.
Калитка оказалась открытой, и Михаил с Виктором свободно вошли во двор.
— Видишь, я был прав, — сказал Виктор, кивнув на окна. — Компания, похоже, солидная, и не думаю, что наш визит доставит им удовольствие.
Слова его только подстегнули Михаила, и остановить его уже ничто и никто не мог.
Танцы шли на просторной веранде. Сквозь тюлевые занавески Михаил увидел три пары — дергающихся безусых парней и девиц лет восемнадцати-двадцати, потных, с распахнутыми воротами сорочек и платьев, с длинными, слипшимися волосами, какие приходилось видеть на картинах и в кино у хиппи.
Лилиты среди танцующих не было — то ли она где-то сидела, то ли находилась в одной из комнат.
Михаил открыл дверь. Виктор вошел следом.
Нежданые гости внесли смятение в музыкально-эротическую идиллию: парни и девушки остановились, недоуменно уставившись на вошедших. Но вот Элла узнала Виктора и шагнула к нему:
— Здравствуйте, Виктор Прохорович. Вы к папе, а его нет, он в командировке.
— Мы не к папе, — ответил ей Виктор. — Мы Лилиту ищем. Она у тебя?
Элла смутилась и оглянулась, словно чего-то опасаясь. Ее кавалер, еле державшийся на ногах, поспешил на помощь.
— Что это за дяди, которые врываются ночью в чужую квартиру? — тупо посмотрел он на Виктора и Михаила мутными глазами. — И что им здесь надо?
Элла смутилась еще больше, не зная, что делать, унимать ли кавалера или идти за Лилитой, которая, догадался Михаил, находилась в одной из комнат. Наконец решила, что Лилита важнее, и метнулась за дверь, ведущую в дом.
— А ты что, хозяин здесь? — на вопрос вопросом ответил Виктор.
— Да, — кивнул парень и вызывающе выпятил грудь. — Прошу вас выйти вон! — Он выбросил руку, покачнулся и чуть не упал на Виктора. Тот подхватил его, встряхнул.
— Ну ты, сопля зеленая!..
В тот же миг к Виктору бросились дружки парня, Михаил преградил им дорогу, приготовившись к схватке.
Парни остановились: этих двух здоровенных дядек им так просто не одолеть, и один, после секундного замешательства, шмыгнул в комнату и появился оттуда с ножом в руках. Растопырив руки, пошел на Михаила.
Следом за ним выскочила Лилита, схватила парня за руку и, отпустив ему пощечину, прикрикнула:
— Ты что, с ума сошел? А ну убирайся отсюда. — И бросилась к Михаилу.
— Мишенька, здравствуй. Ну что же ты не сообщил? — Она хотела обнять его, он поймал ее руки, отвел в сторону. Тогда она увлекла его на улицу. — Пойдем отсюда, я тебе все объясню.
Они втроем вышли на улицу, Виктор открыл машину.
— У Эллы день рождения…
Михаил придержал заднюю дверцу, ожидая, пока она сядет, захлопнул и сел рядом с Виктором.
— Если бы я знала… Почему ты молчишь?
— Потому что нам не о чем больше говорить, — ответил Михаил осипшим от волнения голосом, испытывая непонятное чувство к Лилите — и ревность, и ненависть, и — он не знал, что это — то ли жалость, то ли еще не потухшая любовь; но знал наверняка: если бы Лилита не бросилась на парня, схватившего нож, они вместе в машине не ехали бы.
