Схватив монитор за шнур, он подволок его к краю стола и
столкнул вниз. Внутри монитора что-то негромко взорвалось.
– Х-хо! Агух тебя проучил! Так будет со всеми
Гроттерами! Если бы ты знала, как Леопольд молил, чтобы хозяйка тебя не
убивала! Жалкий трус-с!
Едва услышав имя своего отца, Таня пораженно отпрянула.
– Не правда, мой папа жив! – крикнула она.
– Трус-с! Трус-с! Трус-с! Он и его жена Софья, тупая
курица, все боялись хозяйку!
Красная пелена гнева застлала Тане глаза. Она не выносила,
когда кто-то так отзывался о ее родителях – особенно это мерзкое, скользкое
существо с крысиным хвостом и хилыми рожками.
– А ну пошел отсюда, недомерок! – крикнула она и,
схватив с подоконника горшок с кактусом, изо всей силы метнула его в
отвратительное создание. Горшок попал ему точно в живот, сшибив его со стола, а
в следующий миг колючки перекувырнувшегося кактуса впились ему прямо в мягкую
физиономию.
Отвратительно заверещав, недомерок метнулся под кровать и,
высунувшись оттуда, гневно закричал:
– Кошмарс бредунс экс! Я проклинаю тебя! Никто не
поступал так с Агухом! Ты сама не знаешь, какую беду на себя накликала!
Запомни: не отдаш-шь – умреш-шь! Издохнеш-ш-шь в страш-шных муках! Так сказала
сама хозяйка! – Погрозив Тане кулаком, рогатый субъект скользнул в коридор
и исчез.
Таня схватила тряпку. Следы, которые оставило существо, не оттирались,
а при попытке отчистить лишь еще глубже въедались в паркет и полировку.
Представляя, как поведут себя Дурневы, когда вернутся, Таня
убито опустилась на кровать Пипы. Та, разумеется, устроит скандал, если увидит
ее здесь, да только... только она и так уже его устроит, едва заглянет в
комнату. Терять нечего.
Щеки у Тани горели. Кто был этот мерзкий недомерок? Что он
знал о ее родителях, а он что-то знал – это безусловно. О какой хозяйке он
упоминал? Что искал в пустой квартире? Зачем изгрыз дневник? Одно можно было
сказать точно – уродец явился не по своей воле. Он был послан кем-то, кто был
настроен очень решительно, кем-то считавшим, что Таня может что-то прятать у
себя в футляре. Причем то, что он искал, было в сто раз ценнее содержимого
сейфа дяди Германа, антикварного фарфора тети Нинели и всего барахла Пипы,
вместе взятого.
Несмотря на то, что все было крайне скверно и ничего
хорошего ее не ожидало, Таня невольно улыбнулась и постучала согнутым пальцем
по лбу.
– Би-би, крыша, би-би! – сказала она.
Что они все, с ума посходили? Да кто она, в конце концов,
такая, что вокруг нее творится вся эта чертовщина? Разве есть у нее какое-то
имущество, кроме того, что спрятано в футляре от контрабаса, и нескольких
замызганных тряпок?
Правда, этот футляр явно очень старинный, разве что немного
менее древний, чем тот золотой меч из музея, который исчез вскоре после того,
как она с восхищением приникла к стеклу, разглядывая на лезвии таинственные
знаки. Особенно запомнился ей словно отпечаток птичьей лапки на мокром песке.
Ей еще показалось, что она когда-то прежде видела нечто подобное... И даже не
только видела, но и... дотрагивалась до него.
Едва Таня подумала об этом «дотрагивалась», как мигом перед
глазами у нее встала небольшая тусклая пластина, которую она всегда сжимает
двумя пальцами – большим и указательным – и после тянет на себя. Вспомнила! Это
же застежка ее футляра!
Таня кинулась на лоджию и, опустившись на колени, повернула
футляр от контрабаса к себе боком. Вот глубокие складки теплой кожи, а вот и
застежка с точно таким же символом – три тонкие отставленные черты наверх и
одна вниз.
А дальше – дальше Таня сама не знала, что ее заставило так
поступить, – она осторожно обвела мизинцем все четыре черточки и, поместив
палец в небольшое углубление в самом центре, повернула его ровно на
пол-оборота. Она выждала минуту, две... Ничего не произошло. Тот же тусклый
осенний день, те же крыши соседних домов. Ощутив жуткое разочарование, Таня
проделала эти манипуляции еще раз – только теперь, обводя контуры птичьего
следа, она начинала с центрального когтя... Снова ничего... А что, если вначале
притронуться к углублению, а потом уже обвести пальцем все четыре черточки
следа?.. Нет, бесполезно.
С каждой минутой Таней все сильнее овладевало уныние. И с
чего она решила, что должно произойти нечто необычное? Ну пластинка и
пластинка. Надо меньше воображать и знать свое место. И вообще пора подумать о
том, что она скажет дяде Герману и тете Нинели, когда они обнаружат в квартире
разгром.
– А ну тебя! Не хочешь, и не надо! – воскликнула
Таня и, с досадой захлопнув крышку футляра, щелкнула по замку ногтем.
Не успела она ощутить легкую боль в ногте и даже едва
услышала сам звук щелчка, как что-то неуловимое пронеслось в воздухе. Больше
всего это напоминало золотой вихрь, внезапно ворвавшийся в открытую форточку
лоджии. Неуемный и стремительный, вихрь шаловливо сорвал с места все бумажки,
опрокинул цветочный горшок, растрепал тетради, а затем, опустившись прямо в
центр футляра, принял форму старинного контрабаса с четырьмя толстыми струнами
– золотой, серебряной, медной и железной. Футляр подходил инструменту настолько
идеально, что не оставалось никаких сомнений – это был его футляр.
Рядом с контрабасом лежал небольшой смычок, который был
почти в два раза короче, чем он сам.
Сердце у Тани забилось вчетверо быстрее. Не решаясь
прикоснуться к инструменту, она дико уставилась на него. Потом, набравшись
смелости, Таня осторожно протянула руку, чтобы взять смычок, но тот, не
дожидаясь, сам прыгнул к ней в ладонь. Между смычком и его струной была зажата
небольшая берестяная грамота. Развернув ее, Таня с трудом разобрала старинные с
завитушками буквы:
Магический контрабас Феофила Гроттера
ПАМЯТКА ПОЛЬЗОВАТЕЛЮ
+++
Данный магический контрабас создан знаменитым волшебником Феофилом
Гроттером в середине XVII века и использовался им как для полетов на Лысую
гору, так и для тонкой магии. В качестве материала использованы палубные доски
Ноева Ковчега, а внутри полого грифа помещена Веревка Семнадцати висельников,
обрывавшаяся всякий раз, когда должны были казнить невиновного.
Контрабас позволяет совершать практически все магические
действия, связанные с превращением, телепатией, левитацией, телекинезом,
заклятием, изгнанием нежити и снятием порчи. Однако главное его назначение – скоростной
полет.
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ
+++
1. Не садитесь на контрабас, пока не освоите всех его
магических функций и не выучите полетные заклинания по стодвенадцатитомнику
Белой магии под редакцией Каина Жабмана и Иегуды Мухоморенко (издательство
«Башня», Вавилон, 7000 г. до н.э.).
