Случайно рука девочки оказалась на одном из колков,
регулирующих натяжку струн. В этот момент Дурнев резко дернул на себя, и Таня
повернула колок. Натянутая струна загудела низко и басовито. На миг Тане
почудилось, что она оглохла. Стекла в рамах угрожающе задрожали. Потеряв
равновесие, Таня упала вместе с инструментом на спину.
Внезапно дядя Герман, нависший было над ней, замер. Черты
его лица как-то обмякли, подобрели и приобрели идиотическое выражение. Зрачки
некоторое время бестолково вращались в орбитах, а затем целеустремленно
скрестились на переносице. Верхняя губа поползла наверх, обнажив довольно
длинные передние зубы.
Наконец, наскучив дико блуждать по сторонам, глаза дяди
Германа пристально уставились на Таню – вначале правый, а за ним и левый. От
удивления дядя Герман подпрыгнул на месте и глупо хихикнул.
– Хи-хи! Какой плавный денек! – сказал он
тоненьким писклявым голосом.
Таня испуганно ойкнула. Через секунду она ойкнула еще раз,
потому что дядя Герман вдруг наклонился и обнюхал контрабас, слегка даже,
кажется, попробовав его на зуб.
– Девоцка, ты сто тут делаес? Цветочки собираес? Давай
знакомиться: я кролик Сюсюкалка! – пискнул он.
Таня что-то пробормотала, но дядя Герман не слушал ее. Он
уже прыгал по комнате, поджав ручки, точно лапки кролика. Ловко вспрыгнув прямо
с ковра на стол Пипы, дядя Герман обрушил его. Со стола кувыркнулся на кровать,
опрокинул книжные полки, оторвал дверцу у шкафа, а затем, опустившись на
четвереньки, принялся подгрызать ножки стульев. Проглотив несколько кусочков
полировки, дядя Герман капризно поморщился. Такса Полтора Километра, заливаясь
клокочущим старческим лаем, повисла у него на штанине. В другое время Дурнев
прослезился бы от умиления, что его собачка играет, теперь же он так пнул таксу
ногой, что Полтора Километра с воем выкатилась в коридор.
– У нас, кволиков, ужасно сильные задние лапы! Мы ими
можем здорава лягацца! – похвастался он Тане, глодая отломанную ножку
стула. – Фуй, какая невкусная деревяшка! Терпеть не могу эту плативную
кору! У меня от нее дзубы болят! У тебя нет морквы или капушты?
Не отвечая, Таня продолжала пораженно разглядывать его.
Кролику это, очевидно, не понравилось. Его белесые бровки собрались на узком
лобике.
– Ты сто, не слысыс, девцёнка? Кволичьего языка не
понимаес? Морквы, говорю, нет? – просюсюкал он.
– Есть... На кухне... В овощном ящике... –
пробормотала Таня.
– Спацибо, девоцка! Ты думаес, я глупый, думаес, я тебя
не узнал? Осень дасе знаю! – с заговорщицким видом сказал дядя Герман и
ускакал, сотрясая пол своими здоровенными ступнями сорок седьмого
размера. – У, хитлюга! Меня не обманес! Ты Красная Сапоска! – крикнул
он, погрозив ей на прощанье пальцем.
Не прошло и минуты, как с кухни донесся характерный звук:
Дурнев, он же самозваный кролик Сюсюкалка, похоже, обнаружил «моркву» и теперь
торопился слопать ее вместе с кульком. Во всяком случае, к хрусту сгрызаемой
моркови периодически добавлялось шуршание пакета.
Таня осторожно выбралась из-под контрабаса, разглядывая его
со смесью ужаса и восхищения. Она ни минуты не сомневалась в том, что во
внезапном умопомрачении дяди Германа замешан был именно он. Ведь в тот момент,
когда она повернула настраивающий струну колок, Дурнев и вообразил себя
кроликом Сюсюкалкой.
Вспомнив о предупреждении, которое было на бересте, Таня
поспешно ослабила натяжение струны и проверила, не появилось ли в грифе трещин.
Нет, контрабас, к счастью, не пострадал, если не считать небольшой царапины,
которую оставили ногти дяди Германа.
В дверях заскрежетал ключ. Сообразив, что это могут быть
либо Пипа, либо тетя Нинель, Таня поспешно спрятала контрабас в футляр и
задвинула его в шкаф. По квартире уже раскатывались гулкие прыжки – это кролик
Сюсюкалка прыгал встречать своих родственников.
И когда через минуту в коридоре раздался страшный сдвоенный
вопль тети Нинели и Пипы, Таня догадалась, что он их встретил.
– Вы не Красные Сапоски! Ты Бабка-толстунья, а ты ее
дочка! Не твогайте меня! Я будя лягацца! У меня сильные задние лапы! –
оглушительно заверещал дядя Герман, удирая от них по всей квартире...
Глава 4
Ковокли рвакли?
– Цвианг! – прогудела третья от края струна,
которую Таня прижала ближе к середине грифа. Едва звук растаял, как на лоджии
возникла круглая толстощекая голова в медном шлеме. Размером она была с
порядочный котел и грозно вращала зрачками. Вид у головы был откровенно
разбойничий. Искривленный нос был когда-то вмят чьим-то кулаком, а на щеке
красовался длинный шрам...
– Ковокли рвакли? – прорычала она, когда ее
зрачки, перестав вращаться, остановились на девочке.
– Никовокли не рвакли... Ошибочка вышла... –
пытаясь спрятаться за контрабасом, пробормотала Таня.
Голова ухмыльнулась, обнажив сточенные желтые зубы, каждый
из которых был с добрый кулак. Кроме того, стало заметно, что между двумя
передними зубами застряло что-то ужасно похожее на подошву от ботинка.
– Че за «никовокли», в натуре? – хрипло спросила
голова. – Где магический отзыв? Тебя че, не предупреждали, что я могу
разорвать того, кто незаконно пользуется волшебными предметами? Клочки по
закоулочкам и, типа, все такое.
– Нет, меня не предупреждали, – быстро выпалила
Таня, сообразив, что в этом ее единственное оправдание.
– Да ни в жись не поверю! А коль не предупреждали,
значит, ты не ведьма, а одна из лопухоидов!
– Нет, я ведьма... То есть я... Погодите, я все
объясню...
Таня в испуге попятилась и, надеясь, что голова исчезнет,
поспешно провела смычком по соседней струне.
«Вжиангг!» – толсто прогудела струна. Нет, голова не
исчезла, зато рядом немедленно возникла другая, еще более бандитская, чем
первая, украшенная пушистыми фельдфебельскими усами.
– Где нежить? Вякли бякли обвивакли? – спросила
она голосом, который резал слух, как наждачная бумага.
Таня ойкнула, испытав жгучее желание оказаться за сто
километров отсюда или, на худой конец, просто провалиться под пол.
– Вякли бякли обвивакли? – нетерпеливо повторила
голова.
– Здорово, Усыня! – гаркнула та голова, что
появилась на лоджии раньше. – Думаю, пришла пора кое-кого слопать.
Кого-то, кто вызывает нас, не зная простейшего магического отзыва...
. – Точно, Дубыня... Давно пора проучить этих зеленых
ведьмочек! Будут знать, как путать заклинания!
