– Усыня, Горыня и Дубыня? – Забинтованный поскреб
затылок. – Ну, они того... как бы тебе объяснить... вроде
богатырей-вышибал, неплохих, но с дурью в башке. Их, конечно, можно позвать, но
только в крайнем случае... Когда, к примеру, нежить совсем уж допечет. Но и
тогда это нежелательно, потому что кто знает, чего они такого выкинут. Лучше уж
самим с нежитью разбираться, пока силенки есть.
«Кажется, кое-кто уже разобрался», – подумала Таня, уже
без прежнего ужаса глядя на его бинты. Разговаривать с мумией ей было жутко
непривычно. С другой стороны, она начинала понемногу входить во вкус. Страх
выветривался.
«Так это вас нежить так?» – хотела спросить Таня. Точнее,
она еще только рот открыла, чтобы спросить, как ей уже ответили.
– Ничего подобного! – Мумия возмущенно замахала
загипсованными руками. – Нежить тут ни при чем. Это меня дракон проглотил.
Иначе разве я полетел бы на этой кошмарной кровати? Да ни за какие коврижки –
чтоб меня все ребята на смех поднимали? В обычное время у меня есть отличный
пылесосик семисотой серии – просто игрушечка! Турбонаддув, два платка
безопасности, хромированная труба, кондиционер с ароматом абрикосовой наливки и
прочие прибамбасы.
Стоило ему упомянуть дракона и с восхищением отозваться о
пылесосе, Таня тотчас вспомнила, где она прежде слышала этот голос! Да только
что – по волшебному контрабасу!
– Послушайте... А вы не... не Баб-Ягун? Неунывающий и всеми
любимый? Но ведь вас съел дракон! Я слышала, как вы крикнули, – и
хрум-хрум... И было это... ну совсем недавно... Как же вы успели из драконьего
живота?..
Баб-Ягун весело посмотрел на нее незабинтованным глазом. Его
скулы – те их части, во всяком случае, что были видны, – зарделись от
удовольствия.
– Он самый... Как же ты узнала? С меня же еще не сняли
лечебные заклинания и даже обмотали меня всего, чтобы костеростки не
разбежались. Их ведь на здорового человека нельзя сажать – ничего хорошего из
этого не выйдет. Меня бабуся моя и та едва узнала в этих бинтах и в гипсе.
Таня хотела спросить, кто такие костеростки, но не стала.
Вряд ли это что-то очень симпатичное.
– То бишь я Ягун и есть! Только вот что... ты-то откуда
знаешь, кто я такой?.. Я ж тебе не представлялся? Волшебная татуировка на пятке
тоже вроде не видна... – продолжал Баб-Ягун. Неожиданно он на миг
прищурился и искоса взглянул на Таню.
У той вдруг как-то странно защекотало в волосах, и не только
в волосах, но и под волосами, в самой голове.
– Нет, матч был неделю назад, – как ни в чем не
бывало продолжал Баб-Ягун. – Ты слушала не саму прямую трансляцию, а ее
повтор... Опять же до лопухоидного мира волны долго долетают, пока они еще семь
радуг пройдут, ну и другие примочки в том же духе... Точно, дракон меня сожрал.
Да еще какой! Сам Гоярын! Хорошо хоть еще у них, у драконов, привычка не жуя
глотать.
Набилось нас у него в желудке магов с двадцать – черных и
белых... Да упыри еще, да пяток ведьм. Темно, тряска, жара жуткая, просто как у
циклопов в бане. Кости вокруг валяются, черепа, видать, с давних времен
каких-то остались. Еще бы терпимо, да упыри драку с ведьмами затеяли. Те
кусаются, эти лягаются, царапаются – мрак. Я стал разнимать, и вот результат –
ни одной целой кости. Простые болельщики... они не очень комментаторов любят, а
тут еще темень вокруг, после не дознаешься. И это при том, что я сражался как
лев! Куда там лев! Как взбесившийся среднеазиатский джинн, у которого только
что кокнули любимый кувшинчик...
Баб-Ягун отважно рубанул воздух загипсованной рукой и заохал
от боли.
– А как же вас достали? – спросила Таня. – Вы
же сами сказали, что Гоярын... что он никого почти из пасти не выпускает... И
кости там вокруг.
– О, целая куча скелетов! В темноте, конечно, не
сосчитаешь, но на ощупь... можешь себе представить, как приятно нашарить в
потемках чей-нибудь череп, – сказал Баб-Ягун. – Ох, мамочка моя
бабуся! Просто чудо, что мы выбрались. Им, драконам, по секрету тебе скажу, на
магию-то, в общем, наплевать. Их никакими заклинаниями не прошибешь, разве что
самыми сильными, да и то очень ненадолго. У них потом против этого заклинания
на всю жизнь иммунитет останется, и во второй раз оно ни за что уже не
подействует. А Гоярын... он как пятиэтажный дом, только с крыльями. А пасть...
каждый зуб вот как эта летающая постелька. Во всем мире только пять-шесть
волшебников, которых драконы кое-как слушаются. Да только все равно Гоярыну
пришлось нас выплюнуть... Уж больно желчные ведьмы ему в нутро попались. Как
начали проклятиями сыпать да промеж себя ругаться, кто-то там у кого-то саван
утащил, почти новый, тут у него совсем брюхо ходуном заходило, он от нас и
избавился. Еще, кстати, помогло, у одного упыря, что меня больше других
молотил, была с собой разрыв-трава. Маленькая такая травиночка, но ее драконы
жутко не любят. Их от нее пучить начинает.
– А вам... вам не было страшно? – спросила Таня,
представляя себе желудок дракона как огромный черный непроницаемый мешок, к
которому снаружи со всех сторон прилегают раскаленные угли.
Баб-Ягун задумался.
– Не надо мне «выкать». Я же ненамного те... Хотя
неважно. Просто у меня от «выканья» чесотка начинается, а это под бинтами жутко
неудобно... Приходится турецким кинжалом чесаться, а это для здоровья
вредно! – сказал он. – Было ли мне страшно?.. Ничуть. Видишь ли, это
чувство мне вообще неведомо. Я ведь тоже играю в драконбол. Уверен, что
когда-нибудь меня возьмут в сборную команду Тибидохса... Кого наша сборная
только не колошматила! И водяных, и барабашек, однажды даже чертей и тех
вздули! Тренер там строже некуда – Соловей О.Разбойник из «темных» магов!
Тренировки у него никто не прогуливает, взглядом замораживает... Да, ты
правила-то драконбола знаешь? – спохватился он.
Баб-Ягун покосился на Таню, и та вновь на мгновение ощутила,
словно кто-то слегка пощекотал у нее в мозгу кончиком перышка. Вскрикнув,
девочка обхватила виски руками, и ей почудилось, будто что-то пробкой вылетело
из ее сознания.
– Аи, больно же! Нельзя так резко блокировать! Ты меня
чуть не защемила! – охнул Баб-Ягун и так затряс головой, что часть бинтов
даже размоталась.
– Ты что, мысли мои читал? Прекрати! – крикнула
Таня, от возмущения легко переходя на «ты».
Баб-Ягун виновато и одновременно испуганно оглянулся, словно
проверяя, не подслушивает ли их кто-нибудь.
– Тшш! Откуда ты знаешь? Даже из больших волшебников и
то далеко не все распознают, когда их зеркалят... – зашептал он.
– «Зеркалят»?
