– Ну-ка, ну-ка... Уверен, у нашей новенькой ничего не
вышло, поскольку она мешал ложкой по часовой стрелка, а я диктоваль: мешать
надо против часовой. И потом, какую лапку от жук-вонялка она взяль? Уверен, что
передние, а именно их как раз и нельзя использовать! – сказал он
насмешливо, зачерпывая эликсир из ее котла. Таня хотела возразить, что она все
сделала верно, но Клопп, не слушая, уже отправил содержимое ложки в рот. По
выражению его лица видно было, что он готовится произнести нечто крайне
язвительное, но тут из ушей у него неожиданно повалил густой пар, лицо
покраснело, и, подпрыгнув на месте, он заорал:
– Что вы тут все расселись, копуши!! Подать сюда
мамонт! Сто мамонт, двести! И драконов тоже сюда! Я их голыми руками вздуть! И
не только драконов! Я всем титан наставить фонарь под оба глаз!
Клопп потряс тонкими ручками и куда-то умчался, явно
разбираться с титанами.
Весь класс пораженно уставился на Таню.
– Похоже, он слишком много хлебнул. Ну и накостыляют же
ему титаны! – хихикнул Баб-Ягун.
– Послушай, как у тебя получилось? Почему котел не
закипел? – изумился Ванька Валялкин.
Таня застенчиво улыбнулась.
– Ерунда... Следовала рецепту, и все дела, –
буркнула она. – Вот заварить тете Нинели чай для похудания действительно
задача. Двадцать три секунды на пару при температуре семьдесят три градуса,
одновременно помешивая термометром... Секунду перестоит – тетя Нинель
устраивает истерику. Посмотрела бы я, как профессор Клопп с этим бы
справился...
После практической магии стрелка часов, таких же, как в
комнате с Черными Шторами, показала сперва на ложку, а затем на здоровенный,
постоянно подмигивающий глаз.
– Это они говорят, что сейчас обед, а потом надо идти
на снятие сглаза, – поежился Ванька Валялкин.
– А кто его ведет? Снова профессор Клопп? –
спросил а Таня.
– Не-а, не Клопп. Сейчас будет Зубодериха... Она и у
нас, и у «темных». Так что это пара совместная. Только «темным» она преподает
сам сглаз, а нам снятие.
Если практическая магия проводилась в башне, то на снятие
сглаза пришлось спускаться в подвал по длинной лестнице с закопченными ступенями,
освещенной магическими факелами. Дрожание стен здесь ощущалось гораздо сильнее,
чем в остальном Тибидохсе. Если прислушаться, то можно было разобрать даже
хриплое дыхание титанов. Кроме того, пару раз Тане показалось, что в темных
углах, куда не доставал свет факелов, мелькнули быстро скрывшиеся мохнатые
существа.
Ванька Валялкин и Баб-Ягун шли рядом с Таней. Уже несколько
раз она замечала, что Валялкин и Баб-Ягун незаметно толкаются плечами,
соперничая, кто будет идти ближе к ней. Верке Попугаевой и Дусе Пупсиковой не
нравилось, что новенькая пользуется таким успехом, и они фыркали, отворачивая
носы.
– И как нежить сюда пролезает? – рассуждал Ванька
Валялкин. – Здесь же всюду запретительные заклятия. Поклеп их на каждую
трещину наложил, не говоря уж о коридорах.
– Нежить всегда ход найдет. Или новый пророет. Где чего
прорыть и как пролезть, они здорово соображают. Ну а подземелья Тибидохса за
неделю не обойти, – сказал Баб-Ягун.
Таня вспомнила, как нежить копошилась у дома дяди – Германа
и лезла по трубам, и согласилась с Баб-Ягуном. Вот только зачем здесь нежить?
Чего она хочет?
В кабинете снятия сглаза было людно и тесно. Кроме тридцати
первогодков «белого» отделения, здесь еще было тридцать первогодков «темного».
– А вот и Гроттер приперлась! Видите эту девицу? –
громко сказала Гробыня, обращаясь к своему соседу, хмурому низколобому парню,
смахивающему на гориллу.
«Темные» мрачно уставились на Таню.
– Гуня, слабо потрогать ее родинку? Может, она у нее
наклеенная? – продолжала подзуживать Гробыня.
Низколобый тяжело двинулся вперед, возвышаясь над самым
высоким из «темных» на две головы.
– Че слабо? Не слабо. Ща потрогаю... – гнусаво
сказал он, усмехаясь и протягивая на ходу толстый палец. Зубы у него были
нечищеные, скверного желто-зеленого оттенка. При этом два клыка значительно
выступали вперед. Ванька Валялкин и Баб-Ягун дружно выдвинулись вперед, встав
между громилой и Таней.
– Знакомься, это Гуня Гломов – наше тибидохское чудо.
Ему четырнадцать лет. Он уже три года просидел в первом классе, и единственное,
чему научился, – превращаться в табуретку! – вызывающе произнес
Баб-Ягун.
– Нарываешься, Ягун? Умничка! Уже нарвался, –
сказал Гуня Гломов и стал тяжело размахиваться. Но тут вперед ни с того ни с
сего выскочил Шурасик.
– А я тоже умею драться! – запищал он. – Я
вчера прочитал «Самоучитель юного драчуна» и даже знаю, как правильно сжимать
кулак! Значит, так: я снимаю очки, и договариваемся о правилах. В лицо не бить,
лежачего не пинать, плохими словами не ругаться, при словах «четыре-четыре я на
перерыве» драка прекра...
Не дослушав правил, Гуня ухмыльнулся и двинул Шурасика в
ухо. Тот кубарем покатился по полу. На Гуню прыгнули Ванька Валялкин с
Баб-Ягуном, и все трое покатились по полу.
– Куча мала! – заорал кто-то из «темных», и все
ринулись вперед.
Вскоре драка уже была всеобщей. «Белые» и «темные»
действовали слаженно. Тане показалось, что они дерутся так не в первый раз.
Дрались даже девчонки. Гробыня Склепова, вскарабкавшись с ногами на стол,
руководила потасовкой.
Шурасик сел на полу и, встряхнув головой, стал перелистывать
маленький синий блокнотик.
– Не дали мне очков снять, ну я вам покажу! –
мстительно забубнил он. – Топтакли-лягакли!
При этих словах калоши сорвались у него с ног и, пиная всех
без разбору, кинулись в самую гущу. Одна из калош пнула Гробыню, и та ласточкой
слетела со стола. А калоши, посеяв панику среди «темных», обрушились уже и на
«светлых».
– Шурасик, ты что, спятил? Нас-то за что? –
испуганно крикнула Дуся Пупсикова.
– Ничего не могу поделать. Это такое общее всепинательное
заклинание. Его невозможно точно настроить, – пробубнил Шурасик и тотчас
сам бросился на четвереньках спасаться от настигавшей его калоши.
Неожиданно дверь класса хлопнула. В класс не то вошла, не то
вкатилась маленькая кругленькая дама с челкой на глазах, как у пони. На носу у
нее были очки с толстыми стеклами, а в руках она держала ехидно хихикающий
журнал.
– Шухер! Зубодериха! – прошипела Гробыня и слезла
с парты, одновременно с самым невинным видом улыбаясь учительнице.
