– Поели? Теперь снова на занятия! – скомандовал
он.
– Угу! А теперь мой любимый предмет – ветеринарная
магия! – радостно сказал Ванька Валялкин, сдергивая отяжелевших от сытости
приятелей со скамей.
– О да! Лечить зубы у гарпий – всегда мечтала о такой
работе. Пальцем больше, пальцем меньше – чего мелочиться? – фыркнула
проходившая мимо Гробыня Склепова.
– Она никак не может забыть прошлого занятия, –
пояснил Ванька. – А дело-то простое, надо, чтобы зверь тебе поверил,
внушить ему, что ты не вред ему причинить хочешь, а помочь. Вот у Тарараха,
преподавателя нашего, это классно получается...
У Тарараха это действительно получалось здорово, настолько
здорово, что Таня вполне разделила восторг Ваньки Валялкина. Правда, в первую
минуту Тарарах ей не очень понравился – она даже испугалась, когда в большой
зал с зарешеченными окнами, где сильно пахло драконьим пометом, вначале
вкатилась большая бочка, а затем кто-то, подталкивавший эту бочку сзади, прямо
с порога заорал: «Берегись, а то задавит!»
Выкатив бочку на середину класса, обладатель зычного голоса
с богатырским пыхтением привел ее в вертикальное положение и вышел из-за нее.
Таня пораженно уставилась на него. Тарарах был низкого роста, кривоногий, но
настолько широкоплечий, что, казалось, в ширину он больше, чем в высоту. Волосы
у него были длинные, никогда не чесанные, глаза черные, как две маслины, а
нижняя челюсть казалась просто огромной.
– Здорово, новенькая! – радостно сказал Тарарах,
приветственно махнув ей рукой. – Сегодня у нас лечение русалок. Их,
бедолаг, карповая вошь заедает, поэтому они все жутко злые. Значит, так, когда
я открою бочку, близко не соваться. Они хоть и разумны, да только не совсем.
Надо осторожно! И не давайте русалке себя щекотать, а то насмерть защекочет!
Ясно?
– Ясно! – ответил за всех Ванька.
– Ну и ладненько! Поехали!
Тарарах решительно сдернул с бочки крышку, и оттуда
мгновенно высунулась бледная девушка с распущенными зелеными волосами.
– Фу, как от нее рыбой несет! Меня сейчас
вывернет! – брезгливо сказала Гробыня, зажимая нос.
Русалка неприятно захохотала и, плеснув хвостом, метко
обрызгала Гробыню водой из бочки. Причем досталось и маячившей поблизости Рите
Шито-Крыто, одной из гробыниных подруг.
– А-а! Что она наделала! – завопила Гробыня,
отскакивая в дальний угол зала.
– Ничего, высохнешь! Разве ж ей приятно? Она у нас
такая красавица, а ты говоришь: рыбой пахнет! – сказал Тарарах.
Стоило русалке услышать комплимент, как она мгновенно
перестала колотить по воде хвостом и начала прихорашиваться, смущенно хихикать
и поправлять волосы.
Тарарах продемонстрировал, как из еловых шишек, корня
одуванчика и ядовитых цветков лютика приготовить раствор, убивающий карповую
вошь, и ловко обработал им хвост русалки.
– Видели? – сказал он. – А теперь ваша
очередь. Кого я давно не вызывал? Пупсикова!
Неохотно вытащившись к доске, Дуся попыталась сделать то же
самое, что и Тарарах, но русалка внезапно схватила ее за руку и принялась
щекотать, да так, что у Дуси глаза на лоб полезли.
– Ну-ну, успокойся! – велел Тарарах, отправляя
Дусю на место. – Это оттого, что ты взяла ее за плавник! Русалок за
плавники не трогать, они этого не любят! А вот за чешую сколько угодно! Кто
следующий?
Урок пролетел незаметно. Во всяком случае, для Тани. Хотя
многим «темным» да и кое-кому из «светлых», она чувствовала, не слишком
понравилось.
– Ну вот и все! Надеюсь, про русалок вам все
понятно, – сказал Тарарах, взглянув на часы. – На следующее занятие
прошу всех явиться в касках. Будем менять подковы у Пегаса, а он, пройдоха,
здорово лягает задней левой...
Ребята стали расходиться. Таня вместе с Ванькой подошла к
Тарараху, который заталкивал русалку в бочку.
– Уф, помогите, ребята! Надо будет ее в пруд
выпустить! – пропыхтел он, пытаясь закрыть хохочущую русалку крышкой.
Наконец ему это удалось, и он, ловко подпрыгнув, уселся на бочку.
– Тарарах, это Таня Гроттер! – сказал Ванька
Валял-кин.
– Угу, я понял! Тебя ни с кем не спутаешь, –
кивнул тот.
Сообразив, что он имеет в виду ее родинку, Таня хотела
обидеться, но почему-то не смогла. На Тарараха невозможно было таить зло –
такой он был радостный.
– Ты небось хочешь узнать, почему я такой
странный? – продолжал преподаватель ветеринарной магии. – Челюсть
тяжелая и вообще? Я ведь и не маг вовсе – не белый и не «темный». Но и не
лопухоид. Я питекантроп.
– Питекантроп? Но они же жили жутко давно! Тарарах
улыбнулся. Зубы у него были очень крупные и мощные, хотя и неровные.
– Видишь ли, какая вышла история... Ну мы завалили
вроде кой-кого, а это оказался белый дракон – очень редкий. Даже среди драконов
таких один на миллион. Ну это я потом узнал, лет так через несколько тысяч. А
тогда просто лопать хотелось... А остальные, кто со мной дракона ел, им,
короче, меньше повезло. Они сперва раздулись, как шары, а потом – бух! Хорошо,
что питекантропы народ в общем не слабонервный, а то кое-кто обязательно
хлопнулся бы в обморок... Мне уж потом сказали, что белых драконов ни в коем
случае есть нельзя. У них только один кусочек есть около хвоста, который дает
это самое бессмертие. Вот так я и маялся, пока наконец Сарданапал меня не
подобрал и не научил за магическими существами ухаживать. Мне это дело сильно
понравилось.
Неожиданно Тарарах, словно вспомнив о чем-то, помрачнел.
– Вот еще что, ребята. Не суйтесь в подвалы и другим
скажите, чтоб не лазили.
– Вы о Замурованном Подвале, там, где волос? –
спросил Ванька.
Тарарах покачал головой:
– Не... туда вы так и так не сунетесь: там все ходы
перекрыты. Я о нижних подвалах говорю, там, где Жуткие Ворота... Что-то они
дрожать последнее время стали: будто прорывается кто с той стороны. Я
Сарданапалу сказал, а он говорит: мол, не волнуйся. Но я-то знаю, что с Жуткими
Воротами не шутят! Ну пошел я... – Тарарах энергично перевернул бочку и
покатил ее в выходу. Русалка внутри громко хохотала: похоже, ей нравилось
кувыркаться.
Возвращаясь с занятий, Ванька и Таня обсуждали то, что
только что услышали.
– А что такое Жуткие Ворота? – спросила Таня.
