– О, нет! – простонал Дурнев. – Это я и
Ленчик Гроттер, троюродный племянник сестры моей бабушки. Вот посмотри: я
пытаюсь огреть его по лбу грузовиком, а он глазеет в свой чертов телескоп!
Недаром сегодня выдался такой скверный день. Неужели эта девчонка его дочь?
Если так, то нужно ее взять, или придет конец моей политической карьере. Ты же
знаешь, Нинель, я хочу баллотироваться в депутаты...
Услышав, что девчонка может остаться у них, его жена от
гнева распухла так, что едва поместилась на площадке.
– Ты мне НИКОГДА не рассказывал ПРО ЛЕНЧИКА
ГРОТТЕРА! – гневно взвизгнула она.
Дурнев смущенно закашлялся.
– Ну вообще-то он не Ленчик, а Леопольд... Ленчиком его
звала моя бабушка... О, эта была настоящая бестия, не бабушка, конечно, а этот
Гроттер! В детстве мы люто ненавидели друг друга. Дрались всякий раз, как
встречались. Точнее, это я его колотил, а он больше отсиживался по углам или
листал свои идиотские книжки. Он вечно занимался всякой ерундой: то с ежами
возился, то учился разговаривать на кошачьем языке, а мне ставили его в пример!
И что же ты думаешь? В десять лет он угнал свой первый мотоцикл, а в двенадцать
ограбил банк! Вот и верь после этого тихоням!
– Двенадцатилетний мальчик ограбил банк? – не
поверила своим ушам его супруга.
– Запросто. Он проделал это с помощью компьютера, даже
не выходя из дома, но его засекли. Когда же пришла милиция, он просто-напросто
исчез. Все думали, что он в комнате, взломали дверь, а там никого. Его искали,
но так и не нашли. Думали даже, что он погиб. Я радовался больше всех, потому
что знаешь куда этот придурок перечислил все украденные деньги? В фонд помощи
беспризорным собакам!!! Нет чтобы отдать их мне, своему троюродному брату, а
он... каким-то шавкам...
Дурнев побагровел от возмущения. Казалось, что из ноздрей и
ушей у него вот-вот повалит пар.
– Ну ладно, исчез и исчез, – продолжал он, немного
успокоившись. – А теперь слушай дальше. Проходит пятнадцать лет, и я
получаю от этого типа новогоднюю открытку с идиотским почтовым штампом, на
котором изображено крылатое чудище. Я прочитал ее, швырнул на стул, и она
тотчас куда-то запропастилась, прежде чем я успел посмотреть обратный адрес. А
теперь вот этот младенец! Интересно, с какой стати Гроттер подбросил мне своего
отпрыска?
– Смотри, тут еще газетная вырезка! – воскликнула
Нинель, догадавшаяся еще раз заглянуть в конверт.
+++
"ТРАГЕДИЯ В ГОРАХ
Не проходит и года, чтобы снежные лавины не унесли новые
жизни.
На этот раз их жертвами стали археологи Софья и Леопольд
Гроттеры, исследовавшие могильники доисторических животных в горах Тянь-Шаня.
Громадная снежная лавина буквально смела их палатку, которую они имели
неосторожность разбить на опасной части склона. Тела отважных археологов так и
не обнаружены. У Софьи и Леопольда осталась дочь Татьяна, которую теперь,
видимо, отдадут родственникам.
Известно, что незадолго до трагедии Гроттерам удалось найти
отлично сохранившиеся останки саблезубого тигра".
+++
– Несчастный тигр! Нашел с кем связаться! Ему еще
повезло, что он был дохлый! – с чувством воскликнул Дурнев.
Это было единственное сожаление, которое Герман Никитич
выразил, узнав о кончине своего троюродного брата. Девочка, лежавшая в футляре
контрабаса, на то время, пока читали заметку, притихла, а после заплакала вдвое
громче.
– Ишь ты как заливается, словно что-то понимает! –
хмыкнул Дурнев. – Спорю, когда она вырастет, ее посадят в тюрьму! Только
ради того, чтобы полюбоваться этим зрелищем, мы оформим над ней опекунство!
Покорми ее, Нинель! Там в холодильнике остался просроченный кефир. Все равно выбрасывать.
Так Герман Дурнев и его жена Нинель стали дядей Германом и
тетей Нинелью. Под этими звучными именами они в свое время и вошли в справочное
издание «Тысяча самых неприятных лопухоидов».
Глава 2
Золотой меч
Таня Гроттер проснулась на рассвете от холода. На ее тонком
одеяле был лед, и такая же ледяная корочка, только чуть потоньше, застыла на
подушке. Некоторое время Таня еще лежала, надеясь забиться под влажное одеяло,
но это было бесполезно – становилось еще противнее и холоднее. Тогда Таня откинула
одеяло и торопливо вскочила, мечтая поскорее нырнуть в квартиру, в тепло.
Она дернула дверь один раз, другой, третий, но та не
поддалась. Встав на цыпочки, Таня обнаружила, что нижний шпингалет задвинут.
Пипа опять взялась за старое. В последний раз она заперла Таню на лоджии в
начале весны, та простудилась и полтора месяца провела в больнице с воспалением
легких. Впрочем, время в больнице было не таким уж и плохим, хотя ей ежедневно
делали уколы и даже ставили капельницу. Там она, во всяком случае, была в тепле
и ее никто не шпынял по тридцать раз на дню. И вот теперь снова...
Таня принялась стучать в стекло, но Дурневы крепко спали в
соседней комнате. Разбудить их смогла бы только взорвавшаяся в кухне бочка с
порохом. Что касается Пипы, то, хотя ее кровать и была совсем рядом, она только
хихикала и строила Тане отвратительные гримасы. Впрочем, никакая гримаса, даже
самая противная, не была столь же противной, как ее собственное лошадиное лицо
(наследство от папы Германа) с мигавшими на нем круглыми рыбьими глазами
(подарок от мамы Нинели).
– Эй ты, страшилище, открой сейчас же! – крикнула
Таня Пипе.
– Размечталась! Сиди там и мерзни. Все равно тебя
когда-нибудь посадят в тюрьму, как и твоего папашу... А мне противно: не хочу,
чтобы ты бродила по квартире. Еще украдешь что-нибудь, – фыркнула Пипа.
Она достала из ящика стола фотографию в рамке и, плюхнувшись
обратно на кровать, стала ее рассматривать. Таня не знала, кто на этой
фотографии, потому что Пипа постоянно запирала ее и никогда даже случайно не поворачивала
рамку лицевой стороной. Наверняка Таня знала только то, что Пипа без памяти
влюблена в того, кто на этом снимке, причем влюблена так, что глазеет на него
не меньше чем по часу в день.
– Давай, давай! Покажи ему свои прыщи! – крикнула
ей Таня.
Пипа яростно засопела.
– Давай, давай! Смотри только нос не отсопи! –
ежась от холод а, снова крикнула Таня.
Давая этот совет, она шарила глазами по балкону, прикидывая,
нельзя ли чем-нибудь запустить в Пипу. А если запустить нечем, то нет ли хотя
бы подходящей веревки, чтобы, сделав петлю, свесить ее из форточки и подцепить
шпингалет.
