— Это типичная американская черта — едва подружившись, сразу строить на территории нового друга военную базу, — издевательским тоном произнес старший инспектор. Его замечание вызвало здоровый смех у партнера.
«Очень вам смешно, особенно когда правду в лицо говорят», — со злостью подумал Доминьян. Он с детства не любил американцев, и с возрастом эта неприязнь только усиливалась.
Экзотические пейзажи Юго-Восточной Азии нисколько не интересовали француза; с приближением дня начала проведения операции все больше становилась его тревога. Впрочем, назвать это конкретной тревогой было нельзя — скорее, включился природный рефлекс самосохранения, как у животных, которые заранее ощущают приближение землетрясения.
— Как наши агенты внедрения? — отвлекшись от своих раздумий, обратился инспектор к Клубису.
— Уже на месте, исправно играют свои роли. Ждут связного от Сэя, — сдержанно ответил американец, потом немного пожевал нижнюю губу: чувствовалось, что за лощеной внешностью скрывается «термоядерный» коктейль из страстей и переживаний. Даже при наличии страховок его карьерного роста сейчас на карту было поставлено слишком много. — Они в полной безопасности, их двадцать четыре часа в сутки стерегут две бригады.
— Русские говорят: «У семи нянек дитя без глазу», — заметил Роже.
— При чем здесь глаза? — не понял Клубис. Когда‑то, в годы советской перестройки, когда на западе был в моде «Горби», он приобрел издание русских пословиц и поговорок, адаптированных для американских читателей. Два раза он перечитал этот сборник, но в целом так ничего и не понял.
— Глаз здесь при том, что в куче агентов легче подобраться к цели.
— Вы, Роже, так хорошо знаете русский фольклор, — в голосе агента звучал неприкрытый сарказм. — Откуда такие глубокие познания?
— По линии Интерпола доводилось часто бывать в Москве и Санкт-Петербурге. Русские — отличные ребята, хлебосольные и веселые.
— Ну-ну…
Гостиница «Хилтон» в центре Бангкока высилась сверкающей громадой, как танцор балета среди простолюдинов.
Когда «Бьюик» остановился у центрального входа, Дэвид посмотрел на своего партнера и шутливо проговорил:
— Нам забронировали номера люкс. Выполняя ответственное задание, можно немного расслабиться за счет налогоплательщиков. Как насчет того, чтобы вечером отметить наш приезд хорошим ужином в здешнем ресторане? Люблю тайскую кухню.
— Нет, — хмуро бросил Роже.
— Что — нет?
— Мне надо отдохнуть после длительного перелета. Как ни крути, а возраст берет свое, да и разница во времени ощутимо бьет по организму.
— Как угодно, — обиженно пожал плечами янки и демонстративно зевнул. — Я, пожалуй, тоже отосплюсь. Кто знает, что нас ждет впереди…
Номера для сотрудников Интерпола были забронированы на самых верхних этажах, в пентхаузе. Каждый номер состоял из пяти комнат, включая огромную террасу с небольшим бассейном.
Роскошь и комфорт мало беспокоили старого полицейского. Богатство, слава, карьера в этом возрасте уже не прельщают; остается лишь честь и совесть, и растерять все это на финишной прямой не хочется.
Роже Доминьян опустил свой дорожный чемодан (гостиничных носильщиков он терпеть не мог) и опустился на широкий диван.
— В баре номера неплохой ассортимент, а главное — все включено.
Из соседней комнаты вышел высокий мужчина, широкоплечий, со скуластым продолговатым лицом, массивной нижней челюстью и маленькими ушами, плотно прижатыми к черепу. Красная дубленая кожа подсказывала, что этот человек далек от кабинетной работы, а острый настороженный взгляд подтверждал предположение: жизнь мужчины связана с риском.
Все это оказалось чистейшей правдой: это был сподвижник самого известного наемника Боба Динара. Больше тридцати лет воевал по найму, каждый раз меняя имена, так что своего настоящего уже не помнил. Роже Доминьян знал его под прозвищем Факир. Двенадцать лет назад инспектор марсельской полиции взял его с большой партией контрабандного золота. Тогда наемнику светило не меньше десяти лет каторжных работ, но, узнав, что задержанный — бывший легионер, Роже его отпустил и даже вернул груз. Причина подобной добросердечности со стороны безжалостного правдолюбца была проста. Его отец, Филипп Доминьян, был офицером Иностранного легиона и сложил свою буйную голову в пятьдесят четвертом году на севере Вьетнама в лагере Дьенбьенфу. Это была последняя крупная битва войск французской метрополии против вьетнамских повстанцев. Проиграв битву, Франция ушла из Индокитая. США, имевшие по соседству свои базы, никакой помощи не оказали, зато вскоре сами высадились во Вьетнаме.
Это была еще одна причина нелюбви к янки. Вернее сказать, основная. Именно факт подобной политики американцев по отношению к своим союзникам был стержнем, на который, как на гриф штанги, навешивались блины грехов политиков Юнайтед Стэйтс оф Америка. И чем дольше жил Доминьян, тем сильнее убеждался в верности своих принципов.
— Роже, ты не хочешь угостить бокалом французского коньяка старинного приятеля? — усаживаясь в кресло напротив старшего инспектора, спросил Факир.
— По-моему, ты сам мог бы угоститься.
— Верно, — наемник достал из пачки тонкую сигариллу и, прикурив от допотопной бензиновой зажигалки, глубоко затянулся.
— Как ты узнал, что я поселюсь именно в этом номере?
— С тех пор, как мир покрыла паутина Интернета, все стало слишком примитивно, — с ленивой улыбкой сказал Факир. — Главное — найти толкового специалиста.
— Как насчет моей основной просьбы?
Две недели назад старший инспектор обратился за помощью к теперь уже бывшему наемнику, а ныне достопочтенному рантье, проживающему на небольшой шикарной вилле в пригороде Тулона.
Факир внимательно выслушал Роже, потом прояснил детали; при этом, как успел заметить старый полицейский, за лощеной внешностью буржуа умело прятался человекообразный хищник, с легкой руки прессы окрещенный «солдатом удачи». Наемник в своих расспросах не упустил ни одной мелочи, ни одной шероховатости. А когда закончил выяснения, то будничным тоном произнес:
— Долги нужно платить в любом возрасте, а на пороге старости тем более. Я все сделаю в лучшем виде, встретимся в Бангкоке.
И вот встреча состоялась. Теперь полицейского интересовало, что проделано по его просьбе.
— Мы присматриваем за юной восточной красавицей и ее кавалером, — ровным тоном начал говорить Факир, потом, не дожидаясь дополнительных вопросов, продолжил: — Кроме моих людей, там еще две команды наблюдателей. Одни местные, другие европеоиды, но не материковые, а скорее австралийцы или янки. Назвать их профессионалами язык не поворачивается, хотя в техническом отношении загружены на пять баллов.
— Я так и знал, — толстые пальцы Роже впились в кожаные подлокотники дивана, сжав до противного скрипа. — Этот чертов Клубис подставляет моих агентов. Для чего он затеял эту грязную игру?
