– Помолчите лучше, святой отец, и дайте мне выговориться, пока есть силы, – перебив на полуслове священника, натужно прохрипел больной. На его тонкой шее напряглись жилы.
– Да, да, конечно, – с готовностью закивал головой отец Джордж. – Говорите.
– Всю свою сознательную жизнь я боролся с коммунистами. Вернее сказать, боролся не против коммунистов, а против русских. В них, и только в них я видел угрозу западной цивилизации и все делал для того, чтобы уничтожить их как государство, как нацию. Варвары должны были исчезнуть с лица земли, как ошибка эволюции. Советский Союз в конце концов развалился, но русские остались. Мои начальники сочли меня устаревшим, как птеродактиля, и выбросили на пенсию. Россия тогда походила на умирающего медведя, и весь Запад готовился делить его шкуру. Но не прошло и десяти лет, как медведь открыл глаза и стал подниматься… – Сэр Арчибальд закашлялся, его глаза закатились, и он тяжело захрипел, потом на мгновение отключился. Так продолжалось несколько секунд. Наконец больной открыл глаза и тихим голосом попросил: – Воды.
Джордж Патерсон взял с прикроватной тумбочки стакан с водой и протянул старику. После нескольких глотков бывший разведчик вновь заговорил слабым голосом:
– Вскоре одно частное лицо предложило мне работу. Профиль тот же, чем я занимался в «Интеллидженс сервис», и, главное, мой главный враг Россия. Пять лет я работал не покладая рук, готовил аналитические справки, создавал схемы устройства подпольных организаций, даже разрабатывал боевые диверсионные операции.
– Вы раскаиваетесь, сын мой, – попытался было перехватить словесную инициативу святой отец, но не тут-то было.
– При чем тут раскаивание, – внезапно воскликнул сэр Мальборо, позабыв на мгновение о своей неизлечимой болезни. – Ни одним своим шагом против русских варваров я не только не раскаиваюсь, но даже ни капли не жалею.
– Тогда что же? – растерянно спросил пастор, разведя в стороны пухлые ручки.
– В тот день, когда меня свалила болезнь, я узнал, что готовится новая операция. Операция «Метан». Она взорвет обстановку по всему Ближнему и Среднему Востоку, создав огромный очаг войны. Это десятки, сотни тысяч трупов… Мне плевать на арабов и всех остальных. – Мальборо болезненно сморщился, боль возвращалась, и, пока она не стала невыносимой, нужно было высказаться. – Эта война обязательно затянет как трясина и европейские страны, и кровь будет литься по нашим городам. Взрывы в Париже и Мадриде покажутся детскими шалостями. То, с чем я всю жизнь боролся, теперь обернется против того, что пытался защитить.
– Почему же вы не сообщили в полицию? – Священник соображал обывательскими стереотипами.
Арчибальд Мальборо пытался улыбнуться, но у него вышла лишь страшная гримаса.
– У меня нет доказательств. Да и если бы они узнали, что я пронюхал об их операции, то вся моя семья до седьмого колена была бы обречена. Уничтожена. Это страшные люди.
– Я понимаю вас. Но что вы хотите от меня?
– Не хочу уходить из жизни с тяжестью на душе. Мне нужно было кому-то рассказать правду, – честно признался больной. – Положил душу на алтарь сатаны.
– Все во власти бога. Если ему угодно, то обрушатся горы и с неба польется горящая смола. А если нет, то ничего не случится. Молитесь, сын мой, молитва очищает душу…
Арчибальду Мальборо вновь стало хуже, пришлось сделать очередную инъекцию морфия. Пастор Патерсон задержался до глубокого вечера, разделил с хозяйкой дома сперва традиционную чашку чая, а потом и ужин.
После ужина худая, похожая на жердь, домработница убрала посуду и засобиралась домой. В дверях ее остановила хозяйка.
– Аманда, вы не будете так любезны подвезти отца Патерсона, – попросила она домработницу.
– С удовольствием, – коротко ответила служанка.
Возле гаража Мальборо стоял не первой молодости «Фольксваген Жук».
Аманде Сивил потребовалось полчаса, чтобы доставить священника к небольшому двухэтажному коттеджу с живой изгородью. Потом еще двадцать минут ушло на то, чтобы добраться домой, и вскоре она уже подъезжала к пятиэтажному трехподъездному дому.
Переступив порог своей съемной квартиры, женщина включила свет, сняла плащ и прошла в ванную комнату. Аманда любила после окончания каждодневной рутинной работы полежать в пенной теплой воде, расслабляя мышцы тела.
Из изогнутого крана тугие потоки ударились о дно глубокой ванны, обложенной цветным кафелем. Пока вода доберется до нужного уровня, оставалось немного времени, и женщина решила заняться неотложными делами, чтобы после наслаждаться отдыхом.
Зашторив на кухне окна, она достала из тайника под раковиной небольшую шкатулку, в которой находился миниатюрный электронный прибор. Потом установила на столе портативный компьютер, рядом положила диктофон с вставленной аудиокассетой и, надев наушники, стала прослушивать запись, сделанную в спальне умирающего Арчибальда Мальборо.
Аманда Сивил, сорокатрехлетняя старая дева, высокая, с сухощавой фигурой, невзрачного вида женщина, больше двадцати лет работала на Российскую службу внешней разведки. Выбор на молодую, но абсолютно лишенную привлекательности женщину пал не зря. Аманда служила горничной в доме руководителя «восточного сектора» английской разведки.
Вербовка проходила самым простым и эффективным способом. Женщине не подсовывали слащавого любовника, не пытались найти материал для шантажа. Достаточно было лишь изучить биографию Аманды. В молодости Сивил бросила обучение в университете (ушла с третьего курса) из-за того, что ее родители не смогли платить за учебу. С тех пор она работала в доме богача, обеспечивая его комфорт. Так должно было продолжаться до глубокой старости, чтобы на закате дней успокоиться в какой-нибудь дрянной богадельне. Ей же предложили счастливый билет в обеспеченную старость.
Аманда недолго размышляла насчет сотрудничества, ее патриотизм гарантировал лишь место в богадельне.
Задача новой «Мата Хари» была проста – слушать разговоры своего хозяина. Позже она получила портативную записывающую аппаратуру, взамен этого каждый месяц на счет домработницы ложилась энная сумма в английских фунтах.
Интерес к агенту у СВР пропал, когда Арчибальда Мальборо отправили на пенсию. Но подслушивающую аппаратуру оставили на всякий случай. И вот он наступил. Отставной разведчик сделал своей служанке предсмертный подарок.
Прослушав запись, Аманда тут же перенесла ее на свой компьютер, сделала текстовой комментарий, а затем все скачала на микрочип.
Тщательно убрав все следы недавнего процесса, Аманда прошла в ванную комнату. Миг наслаждения пушистой пеной откладывался, женщине требовалось сделать срочный звонок из телефона-автомата…
Гладко выбрив лицо, Николай Скворцов открыл флакон с туалетной водой «Картье» и, щедро плеснув в пригоршню, с наслаждением принялся растирать ароматную жидкость по щекам, подбородку, шее.
Наконец, довольный собой, Скворцов вышел из ванной комнаты, негромко напевая «Нас не догонят, нас не…», некогда популярный шлягер малолетней лесбийской группы. Чем эта песня нравилась подполковнику? Да ничем, просто иногда в своих эротических фантазиях Николай Петрович представлял, как бы он кувыркался с этими двумя малышками и что бы он с ними вытворял… Но фантазии оставались всего лишь фантазиями, а в жизни все происходило по-другому.
