– Конечно, Пол, высадил у крыльца.
– Значит, в таком случае убийство было совершено сразу после
того, как ты уехал, если, конечно, ты…
– Если, конечно, что, Пол? Договаривай!
Дрейк хотел придать голосу шутливое выражение, но это ему
удалось плохо.
– Если, конечно, ты сам его не убил…
– Хорошая мысль. Только не делись ею с полицией.
– Не буду, Перри.
Мейсон повесил трубку.
Он снова сел за руль, выехал на шоссе, ведущее в Санта-Ану,
и, влившись в спокойный поток ночного транспорта, немного расслабился.
Было уже далеко за полвторого ночи, когда он притормозил у
попутной заправки и, полистав телефонный справочник, нашел интересующий его
номер доктора Холмана Б. Кандлера.
Номеров было два – обычный рабочий и ночной. Мейсон позвонил
по ночному. Трубку сняла женщина.
– Миссис Кандлер?
– Нет. Вам нужен доктор Кандлер?
– Да.
– Можете рассказать мне, в чем дело? Ваши симптомы,
пожалуйста.
– Я не больной. Меня зовут Перри Мейсон. И я хочу поговорить
с доктором об Арлен Дюваль. Это важно.
Ответ последовал не сразу. Немного погодя тот же деловитый
женский голос спросил:
– Где вы находитесь, мистер Мейсон?
– На окраине города.
– У вас есть рабочий адрес доктора?
– Да. У меня перед глазами телефонный справочник.
– Поезжайте туда. Доктор Кандлер вас встретит. Если вы
приедете и его еще не будет – подождите. Он обязательно подъедет.
В трубке щелкнуло и пошли гудки.
Мейсон огляделся, подозвал ночного служащего и, выяснив у
него, как проехать по указанному в справочнике адресу доктора Кандлера,
отправился в расположенное поблизости кафе. Кафе работало всю ночь, народу было
немного, но есть Мейсон не стал, а выпил кофе и опять сел за руль. Вскоре он
был на месте. Офис Кандлера располагался в одном крыле построенного по типу
дуплекса одноэтажного здания, в другом принимали дантист и окулист.
Мейсон остановился, и почти сразу вслед за ним подъехал
доктор Кандлер.
– Здравствуйте, доктор, – поздоровался Мейсон с отпирающим
дверь офиса и стоящим к нему спиной Кандлером. – Меня зовут Перри Мейсон.
Доктор быстро и мягко, по-кошачьи, обернулся. В его
движениях чувствовалась внутренняя собранность и способность к мгновенной
реакции.
– Простите, что напугал вас. – Мейсон протянул руку.
Кандлер пожал ее и сказал:
– Ничего. Вы меня не сильно испугали.
– Но я видел, как быстро вы повернулись.
Кандлер рассмеялся:
– Это дает себя знать боксерская выучка. Впрочем, боксом я
не занимался уже порядочно.
– Были любителем?
– Межуниверситетский уровень. Чемпион в первом тяжелом весе.
Я был высокий для своего веса, отлично передвигался по рингу и обладал хорошим
длинным ударом. Проходите, мистер Мейсон. Мне не терпелось поговорить с вами, я
даже хотел просить вас остаться у себя, чтобы приехать к вам самому, когда вы
звонили насчет Арлен Дюваль. Трейлер, думаю, нашелся и сейчас все в порядке?
– О да, трейлер снова у нее. И это уже в прошлом.
– Ясно. Проходите вот сюда. – Кандлер первым пошел вперед по
длинному коридору. – Рассказывайте, я слушаю.
Но Мейсон не успел и начать, а Кандлер уже толковал ему о
неудобствах больничных помещений.
– В учреждениях такого рода атмосфера всегда… э-э… не
подберу слова, пропитана человеческими страданиями, – виноватым тоном говорил
он Мейсону. – У меня здесь есть блок воздушного кондиционирования, работает
автономно и поддерживает воздух постоянно свежим, но ощущение больницы все
равно сохраняется, очевидно, какие-то психические миазмы оседают на стенах, на
полу, потолке. Слишком много больных, слишком много несчастных. Что, не ожидали
таких откровений от практикующего врача?
– Почему?
– Ну как же, врачу не полагается быть подверженным
призрачным психическим влияниям. Врач обязан быть материалистом. Однако я не
знаю ни одного своего коллеги, добившегося сколь-нибудь значительного успеха,
который не осознавал бы того факта, что многих вещей просто-напросто в
медицинских талмудах не найдешь. Садитесь, мистер Мейсон, прошу вас!..
Видно было, что доктор Кандлер одевался наспех, но это его
ничуть не стесняло и не лишило того профессионального проницательного взгляда,
которым он привык смотреть на своих пациентов и который сейчас, опустившись на
большой стул, кинул на Мейсона.
Мейсон сказал:
– Надеюсь, доктор, моя репутация вам достаточно хорошо
известна и вы понимаете, что по пустякам в такой час я бы вас тревожить не
стал.
Кандлер кивнул.
– Итак, к делу. Насколько я знаю, вы были весьма дружны с
Арлен Дюваль, это так?
Кандлер кивнул еще раз.
– И вы также знаете, что я представляю ее интересы.
– Представляете ее интересы? – переспросил Кандлер.
– Да. Вас это удивляет? Тогда я вас не понимаю…
– Видите ли, мистер Мейсон, если я все правильно понял – вы
согласились представлять ее интересы только в том случае, если Арлен невиновна.
И вы заявили, что, в случае ее виновности, не раздумывая предадите ее
правосудию и получите гонорар из суммы награды, причитающейся за обнаружение
пропавших денег.
– Все верно, – согласился Мейсон, и взгляд его стал жестким
и холодным. – У вас есть по этому поводу возражения?
– Ни в коем случае, что вы! Это ваше право договариваться с
клиентом о чем хотите. Но согласитесь, что это не то же самое, как если бы вы
представляли ее интересы искренне, от всего сердца, так сказать.
– Если она невиновна – я буду защищать ее искренне и от
всего сердца.
– К этому я и клоню. А предположим – вы посчитаете, что она
виновна, тогда что?
– Тогда, как я ей уже ясно дал понять, я передам ее властям,
а деньги все равно найду.
– Разрешите я уточню свою мысль, мистер Мейсон. Допустим –
она ни в чем не виновата, но налицо определенные криминальные обстоятельства,
заставляющие вас думать обратное. Выходит, тогда вы станете действовать против
нее?
– Извините, доктор, но я убедительно прошу вас положиться на
мое благоразумие и осторожность. Поспешных выводов я делать не собираюсь.
