– Таково ваше мнение?
– Именно так.
– Я свое мнение составлю после разговора с ней – при
условии, конечно, что она пожелает со мной увидеться.
– И все-таки я полагаю, что будет гораздо лучше, если Арлен
через вас выйдет потом и на меня.
– Почему?
– Потому что мне вручили повестку, обязывающую предстать
завтра в десять часов утра перед Большим советом присяжных. Мне приказано
принести с собой все наличные деньги, полученные от Арлен Дюваль и находившиеся
у меня на момент вручения повестки.
– Вас будут допрашивать на Большом совете?
– Да.
– Но, как адвокат, вы имеете право уважать и хранить в тайне
признания клиента. Здесь они ничего не смогут поделать.
– Вы слишком широко трактуете данное право, доктор. В самом
деле, любые сведения, передаваемые мне клиентом с целью обеспечения меня
информацией для того, чтобы я мог проконсультировать его относительно законных
прав, считаются сведениями, сообщенными адвокату его клиентом, и не
разглашаются. Но существуют исключения даже и из этого правила.
– Но я не сомневаюсь, что вы станете трактовать данное правило
в пользу клиента.
Мейсон улыбнулся:
– В этом, доктор, положитесь на меня.
Кандлер встал со стула и потер руки.
– Возможно, вам неизвестно, мистер Мейсон, что Арлен Дюваль
обратилась к вам за советом, потому что я на этом настоял.
– Неужели?
– Да, да, поэтому. Я почувствовал, что идет какая-то
закулисная возня, что происходят события, которые действительно имеют значение.
Кто-то хотел воспользоваться ею как инструментом для достижения своих целей. И
я знал, что, как только на сцену выйдете вы, дело ускорится.
– Как по-вашему, смерть Джордана Балларда – это следствие
моего участия в деле?
– Мистер Мейсон, сказать так будет немножко грубо…
– Но точно?
– Да. Вам я лгать не стану. Я и в самом деле считаю, что
Балларда убили из-за того, что за дело взялись вы.
Мейсон повернулся, подошел к входной двери и взялся было за
большую круглую ручку, как вдруг почувствовал, что гладкий металл в его руке
поворачивается сам по себе. Кто-то пытался войти снаружи.
Мейсон отступил и сделал шаг в сторону.
Доктор Кандлер хотел что-то сказать и даже открыл рот, но не
успел – и на пороге появилась улыбающаяся, аккуратно одетая рыжеволосая дама
лет тридцати двух, очаровательная и стройная.
– Роза! – воскликнул Кандлер с видимым раздражением. – А
вы-то что здесь делаете?
– Я подумала, что нужно прийти, чтобы узнать, не могу ли я
чем-нибудь помочь.
– Роза Трэйвис, старшая медсестра, – представил даму
Кандлер. – Отвечает на ночные звонки и принимает вызовы.
Мейсон пожал протянутую ему красивую руку:
– Так, значит, я с вами говорил по телефону.
– Да, со мной.
– Простите, если разбудил.
– О, об этом и не думайте. Я уже давно приучилась
просыпаться, отвечать на звонки и сразу же снова засыпать. Экономлю доктору
Кандлеру уйму времени. Утешаю пациентов сама. Большинство из них – просто
перенервничавшие ипохондрики, страдающие бессонницей. Я советую им принять пару
таблеток аспирина, забраться в горячую ванну и продержаться до утра.
– Роза – бесценный помощник, – добавил доктор Кандлер. – Я
считаю очень полезной и часто рекомендую своим пациентам диатермию и потогонные
ванны в специальных шкафах. Знаю, что многие доктора со мной не согласятся, но
я потогонные ванны ставлю на одно из первых мест. Роза непосредственно отвечает
за эти процедуры, и хотя днем у нее есть несколько ассистентов, я, по правде
говоря, не понимаю, как она все успевает. А с тех пор как приказала долго жить
моя супруга – это случилось пять лет назад, – Роза принимает еще и ночные
звонки. Мы с ней работаем бок о бок уже… почти одиннадцать лет.
– Двенадцать, – поправила Роза.
– Уже двенадцать?! Боже ты мой, а ведь и действительно!
– Я просто подумала, не смогу ли чем помочь. – Роза
переводила взгляд с шефа на Мейсона и обратно. – Что-нибудь не так?
– Балларда убили, – сказал Кандлер.
– Не может быть!
Доктор мрачно кивнул.
– В какое время?
– Точно не знаем.
Мейсон открыл наконец дверь:
– Извините, но я должен идти. Работа не ждет. Я еще зайду к
вам, доктор!
Он вышел в коридор, прошел через приемную и, оставив позади
себя застоявшийся больничный запах, вдохнул с облегчением свежий ночной воздух.
Глава 8
Ровно в девять тридцать утра Перри Мейсон вошел к себе в
офис. Делла Стрит уже поджидала его.
– Вчера ночью мне принесли повестку, – сказал он. – Сегодня
я должен выступать перед Большим советом присяжных.
– Я так и поняла. Для вас тут письмо…
– На почту сейчас нет времени, Делла, я не хочу опоздать
туда. Есть что-нибудь срочное?
– Но, шеф, это письмо… мне кажется, вам лучше ознакомиться с
ним.
– Какое письмо?
Делла Стрит передала Мейсону обычный конверт с напечатанным
на машинке адресом. Сбоку конверт был надрезан.
– Что за письмо, откуда? – нетерпеливо спросил Мейсон.
– Лучше вскройте.
Мейсон взял ножницы, обрезал конверт до конца и, запустив в
него длинные пальцы, извлек на свет содержимое.
– Провалиться мне на этом месте!
В руке у него были два банкнота: один – в пятьсот, другой –
в тысячу долларов. Помимо денег, автор письма – а, судя по почерку, это писала
женщина – прислала записку.
«Уважаемый господин Мейсон!
Я обещала, что первым делом с утра у вас будут эти деньги. Меня
заверили, что письмо доставят к восьми часам. Какое-то время меня не будет.
Большое вам спасибо.
Арлен Дюваль».
Мейсон внимательно изучил марку и штемпель.
– Восемь тридцать вечера, вчерашнее число, – сказал он.
Делла Стрит молча кивнула.
Мейсон достал из кармана другой конверт – тот, что оставили
для него накануне в офисе Дрейка и в котором тоже было полторы тысячи долларов,
– и сравнил его с первым.
