– Исключено! – Арлен Дюваль замотала головой.
– Но почему?
– Пакет доставили нераспечатанным – печати отца и инспектора
были в целости и сохранности. Адрес банка, куда направлялись деньги, был
написан рукой отца и количество содержащейся внутри наличности – прописью –
тоже его почерком.
– Сколько людей ездит в фургоне?
– Только один человек. Этот броневичок на самом-то деле –
крепкий орешек. Специально сработан для межбанковских перевозок. Водитель
уведомляет банк, когда он готов забрать партию денег, к его приезду в банке
наготове уже двое вооруженных до зубов охранников, он паркует фургон у заднего
хода, в специально отведенном для этого месте, охранники тем временем смотрят,
чтобы все вокруг было чисто, и, если поблизости нет ни подозрительных
личностей, ни незнакомых автомобилей, они открывают дверь банка.
– А потом?
– Потом работник банка выносит пакет с деньгами и кладет его
в запираемое отделение внутри фургона.
– Значит, не водитель кладет туда деньги?
– Ни в коем случае. Водитель и рядом-то с деньгами не стоит.
Его дело – крутить баранку. С деньгами обращается только работник банка.
– В вашем конкретном случае – кто переносил наличные и клал
их в фургон?
– В том-то и дело, что папа.
– Он положил их в это специальное отделение и…
– Запер его. Водитель забрался в фургон и изнутри
заблокировал все двери. Понимаете, там же броня, стекла пуленепробиваемые, в
общем, надежно. Ну и поехал себе. А время прибытия фургона, ориентировочное,
конечно, было передано в тот банк по телефону.
– Хорошо. А как получают такие суммы денег? Кто их там
принимает и обрабатывает?
– Когда фургон уже подъехал к тому отделению банка, водитель
паркуется в специальном месте и ждет, пока дверь банка не откроется и оттуда не
выйдут и не встанут на тротуаре два вооруженных охранника. Только после этого
водитель отпирает дверь, выходит представитель отделения банка и отпирает тот
сейф внутри фургона, где лежат наличные. Отпирает своим собственным ключом. Он
забирает пакет с деньгами и несет его в банк.
– А есть ли ключ у водителя к этому сейфу? – поинтересовался
Мейсон.
Девушка отрицательно покачала головой:
– И поверьте мне, это очень сложный замок. Без ключа его
никак не открыть.
Мейсон на мгновение задумался.
– Похоже, что представитель того отделения банка, куда
перевозились деньги, имел точно такую же возможность подменить содержимое
пакета, как и ваш отец. Ведь заглянул-то он в пакет только после того, как
печати были сломаны…
– Да, но печати были целы, когда он его получил. И кроме
того… в этом деле есть еще кое-что.
– Что же?
– О’кей. – Арлен Дюваль поправила волосы. – Сейчас я
перехожу к самому трудному…
– Я так и думал, – как бы подбадривая ее, сказал Мейсон. – Я
слушаю.
– Некоторые из украденных банкнотов обнаружились потом на
руках у папы.
– Даже так? И как же это впоследствии выяснилось?
– Благодаря чистой случайности. Так получилось, что одного
из банковских служащих попытались шантажировать, но тот оказался не дураком и
обратился в полицию. Просили пять тысяч долларов. Так вот: полицейские
проинструктировали этого беднягу откупиться наличными, тут же в банке
подготовили пачку денег, а все их номера, естественно, записали.
Дальше тоже интересно. Шантажисты почему-то передумали.
Наверное, узнали как-то про полицию. Короче, за деньгами никто так и не явился,
а служащий, ставший жертвой шантажа, протаскав их с собой почти неделю, в конце
концов захотел от такой суммы избавиться и решил сдать деньги на хранение в
банк.
А сдавать их он пришел как раз в тот момент, когда готовился
пакет для отделения банка в Санта-Ане. Кассир принял эти пять тысяч долларов,
пересчитал и тут же передал бухгалтеру, оформляющему операцию по перевозке
наличности. Вот таким образом эти злосчастные пять тысяч оказались в пакете.
Знали об этом, по всей видимости, только кассир и бухгалтер.
А когда стало известно, что денежки умыкнули, кассир немедленно доложил
полиции, а те поступили очень умно и никакого шума вокруг пропажи поднимать не
стали. Вместо этого они посадили в каждом отделении банка своего человека. Всем
было сказано, что похитили ребенка, требуют выкуп, газеты к тому времени еще
ничего не пронюхали, но номера-то этих банкнотов были известны, и проверяли
буквально каждую поступающую от клиентов двадцатку. Адская работенка, но они
молодцы – исправно передавали все номера одному человеку из ФБР. Номера
украденных банкнотов знал только он один.
И вот наконец объявились первые двадцать долларов. Этой
бумажкой расплатились на автозаправочной станции. Полиция сразу туда – кто
принес и так далее. Но хозяина и трясти не надо было – вспомнил тотчас же.
Этими деньгами с ним расплатился мой отец за замену какой-то трубки. Хозяин
заправки так хорошо его запомнил, потому что у банкнота один верхний уголок был
оторван.
– А дальше что? – спросил Мейсон.
– Они пришли к нему домой. Папа и не думал ничего скрывать.
Сказал, что да, конечно, он купил эту трубку. А полицейские тут же заявили, что
бумажка-то из краденых. Папа тогда возмутился и сказал, что эти деньги лежат у
него в кошельке уже по крайней мере неделю – вот тут ему и крышка.
Мейсон прищурился. Он внимательно следил за выражением лица
Арлен Дюваль.
– То есть дело было кончено, не успев начаться?
– Вот именно. У присяжных даже вопросов не возникло.
– А вы по-прежнему верите в невиновность отца?
– Но я убеждена, я знаю, что он невиновен.
– У вас есть еще что-то рассказать?
– Ну, пожалуй, то, что всякий и каждый сейчас думает, будто
где-то лежит закопанным целое состояние. И ведь что они только не
перепробовали! Выдвинули обвинение сразу по нескольким различным пунктам,
каждый из которых сам по себе достаточен для возбуждения дела. Вынесли
несколько последовательных приговоров.
Теперь те, кто отвечает за досрочное освобождение,
подшучивают над папой и говорят: вы, мол, мистер Дюваль, пожалели б себя и
сказали б нам, где денежки-то спрятаны. Глядишь, мы б их выкопали да и отпустили
б вас досрочно за хорошее поведение. А можно б и статью пересмотреть с учетом
отсидки и чистосердечного признания. Но только не думайте, что от этих денег
вам польза будет, не признаетесь – так продержим здесь до тех пор, когда уже
никакие миллионы не в радость будут!..
– Да-а, – протянул Мейсон, – эти штуки я знаю.
