– Но я… я не знаю, о чем вы говорите…
– А вот так вести себя не следует. Вы – девушка достойная, и
мне бы очень не хотелось привлекать вас как сообщницу. Отдайте бумагу – и
разойдемся с миром.
– С миром? Что вы имеете в виду?
– Это значит, что тогда я вас отпущу. Видите ли, с Сэккитом
мы уже почти договорились.
– Но я что-то этого не поняла.
Мейсон улыбнулся:
– А зачем тогда, по-вашему, он бы вдруг сказал мне, что он
вам отдал?
Хелен Ракер помедлила, затем раскрыла сумочку и, достав
оттуда сложенный в несколько раз листок бумаги, передала его Мейсону.
Мейсон развернул листок и разгладил ладонью. Это был длинный
список чисел, и ничего больше. Числа располагались правильными, ровными рядами.
Мейсон посмотрел в сторону Найлза. Тот понял, кивнул, снял
крышку с объектива и изготовился.
Тогда Мейсон повернул листок с цифрами так, чтобы свет падал
наилучшим образом.
Найлз нажал кнопку и уже хотел взвести фотоаппарат для
следующего снимка, но с отвращением поморщился.
– В чем дело? – спросил Мейсон.
Оперативник Дрейка пожал плечами:
– Пленка, наверное, кончилась. Надо бы заменить, а то я уже
весь день щелкаю.
Взгляд Хелен Ракер стал подозрительным.
– Я все-таки предлагаю пойти сейчас к мистеру Сэккиту. Пусть
он мне лично скажет, о чем вы договорились.
Мейсон сделал Найлзу знак поторопиться. Он по-прежнему не
выпускал листок из рук и, игнорируя настойчивость девушки, спросил ее:
– Что вам известно об убийстве Джордана Балларда?
– Убийстве Джордана Балларда?
– Да.
– Ничего не известно. Почему вы спрашиваете?
– Потому что в нем замешан Сэккит. Вот я и подумал – может,
и вы заодно?
– Я… я вас не понимаю.
– А кража трейлера? Что вы об этом знаете?
– О боже! Не имею ни малейшего понятия. А кроме всего
прочего, мистер Мейсон, мне крайне неприятна ваша манера засыпать меня
всевозможными надуманными обвинениями.
– Ай-ай-ай, такая хорошенькая молодая женщина!
– Благодарю за комплимент, мистер Мейсон, – мисс Ракер
насмешливо скривила губы, – но лестью меня не проймешь. Подхалимов с медовыми
речами я на своем веку повидала с избытком, и каждый норовил получить что-то
для себя. Может быть, скажете прямо – чего вы хотите?
– Я хочу правды.
– Опять за старое! И это я тоже слышала не раз. А еще я
знаю, какие у меня красивые глазки, как мягко светятся и блестят мои волосы,
какая у меня бархатистая кожа, а про ноги и начинать не стоит – эпитетов не
хватит. Просто у меня все на месте и всего в меру. Я веселая, умная, со мной
хорошо в компании, но я от этого устала. Ус-та-ла, слышите вы меня? Иной раз,
когда начинается такое вот слащавое сюсюканье, того и гляди, вырвет, не успеешь
добежать. Так что, мистер Мейсон, нового вам в этом плане ничего не выдумать.
Мейсон рассмеялся:
– Вы, конечно, правы, и я совершенно ни на что не претендую!
– Да уж куда вам! За мной такие ухлестывали, что… – Хелен
Ракер произнесла это с горьким сарказмом и подумала о чем-то своем.
Харви Найлз, который все это время лихорадочно возился с
камерой, кивнул Мейсону, что готов.
Мейсон еще раз получше расправил листок и повернул к свету.
Фотограф Дрейка посмотрел в видоискатель, сделал шаг вперед, потом немного в
сторону и, улучив момент, опустил затвор. Потом он снова взвел механизм и
щелкнул еще.
– Мне это не нравится, – заявила мисс Ракер.
– Почему же, позвольте спросить? – Мейсон слегка сменил
положение, и последовали еще два щелчка.
Внезапно девушка рванулась вперед и выхватила листок из рук
Мейсона.
– Потому что я не верю вам, будто Том Сэккит велел мне
отдать вам эту бумагу! Я хочу, чтоб он лично все подтвердил. Если все верно, то
забирайте его – этот список, а если нет… а вон он и сам идет.
Сэккит, уже полностью одетый и причесанный, в сопровождении
Дрейка и Фила Райса вышел из раздевалки, пересек улицу и чинно проследовал на
стоянку автомобилей.
– Так, так, – лениво протянул он, – и кого же мы тут видим?
– Послушай, Том, – Хелен Ракер смотрела прямо ему в глаза, –
ты действительно разрешил мистеру Мейсону взять этот листок?
Лицо у Сэккита потемнело от ярости.
– Какой листок?
– Тот, который… – Хелен вовремя осеклась и закусила губку.
– Ничего не знаю ни о каком листке! А что касается вот этих
пристающих к нам типов, то они пытаются купить нас на дешевку. Убийство
Балларда – блеф, маразм, байка для дураков! Вчера всю ночь и весь вечер я был с
Хелен. Правда, милая?
«Милая» преданно посмотрела на него и быстро кивнула.
– Достойный поступок, – заметил Мейсон. – Дело принимает
новый оборот. Джентльмен старой закваски смело жертвует собой и тащит чужое
убийство, лишь бы не скомпрометировать доброе имя порядочной девушки. Вы,
Сэккит, прикрываетесь ее репутацией, чтобы скрыть совершенное вами убийство.
– Противно вас слушать!
– Подождите немного – и вам станет еще противнее. Где
находится тот чудный уголок, в котором вы и эта мисс так славно повеселились,
что у вас отшибло память? Где?
– Мы были у нее на квартире.
– В мотеле, – поправила его Хелен.
– В каком мотеле? Где? – Мейсон повернулся к мисс Ракер.
– Я… я не обязана перед вами отчитываться.
Тогда Мейсон снова обратился к Сэккиту:
– Так где вы все-таки были, на квартире или в мотеле?
– В ее квартире. А сейчас иди и науськивай своих легавых.
Хелен Ракер смотрела на Сэккита умоляюще:
– Скажи им правду, Том. Мы не были у меня дома.
– Нет. Мы были у тебя на квартире. И тебе тоже не помешает
сказать им правду. Лицензию не конфискуют, не бойся.
Мейсона это очень забавляло.
– Да, Сэккит, – сказал он, – твои сигналы запаздывают.
Вероятно, кроме тебя, вчера вечером у нее еще был посетитель, и она хотела тебе
об этом намекнуть, но я вижу, что ты ее намек пропустил мимо ушей.
– У меня сейчас мать, Том, – добавила Хелен, – вчера
приехала.
