Книга Венок для мертвой Офелии, страница 10. Автор книги Марина Серова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Венок для мертвой Офелии»

Cтраница 10

– А мы не обращались, – пробормотала Ася. – Мы… так решили…

– Кто решил? Ты и решила! «Не трогайте Витю, он не виноват, я сама это заслужила!» разве нет?

– Мама, ты же понимаешь, если бы тогда его посадили, ему бы жизнь сломали!

– А ты? Ты вот с таким шрамом ходить всю жизнь теперь должна – это ничего? Я до сих пор локти кусаю, что мы на него заявление не написали.

– Мама, я действительно сама была виновата.

– В чем? В том, что на его страсть взаимностью не ответила?

– Мама! – взмолилась Ася.

– Да что мама? Я уж много лет мама… А знаешь, кто ее пырнул-то?

– Кто?

Я уже поняла, что это был Витька. Но спросила, потому что тетя Катя ждала моего вопроса.

– Витька, – проговорила тетя Катя с той интонацией, с которой обычно сообщают о вампире или оборотне. – Вот такая, Танюша, у него «большая любовь». И можно так выразиться, нечеловеческая страсть к моей дочери. Чуть не порешил ее, гнида такая.

– Мама, я тогда сама была во всем виновата! – крикнула Ася, и я впервые за долгое время увидела ее взволнованной. – Я, я его довела!

Она вскочила и быстро вылетела из-за стола.

– Ну зачем ты так, Кать? – вздохнула Ольга.

Катя, впрочем, тоже расстроилась.

– Танюш, – попросила она меня, – Сходи, успокой девку. Она нас с Ольгой не послушает.

Я поднялась и пошла в комнату, где скрылась Ася.

Я не знала, о чем с ней буду разговаривать и как смогу ее успокоить. Я же, по сути, не знала ничего об этой хрупкой красивой девочке. Шрам ее – да, он вызвал у меня шок, почти мистический ужас. Почему-то вспомнился мне один старенький судмедэксперт, с которым мне однажды довелось работать на убийстве: там был удар в то же самое место, и старичок, задумчиво смотря на рану и говоря заученные, сто раз слышанные фразы про проникающий удар, про форму острия и время смерти, вдруг добавил: «А ведь по поверьям-то, в этом самом месте душа у человека расположена!» И когда я спросила его, по своей наивной глупости, был ли у того парня шанс выжить, старичок посмотрел на меня устало, грустно улыбнулся и сказал: «Когда вот так душу-то задевают, выжить шансов нет. Если бы сейчас он остался жив – все равно погиб бы, да и неизвестно, что лучше… Погибнуть или жить с раненой душой».

И почему-то я сейчас все это вспомнила, и у меня была только одна мысль – у Аськи-то тоже душа ранена! Так, получается? А раз душа ранена, то и Аська не жилец. И ей с раненой душой жить тяжело. Совсем ребенок – а уже с раненой душой. Беда ведь… Словно в ответ на мои мысли где-то далеко несколько раз прокричала-просмеялась ворона. Ветер внезапно налетел и дотронулся до моего лба своим холодным дыханием. Я не склонна переживать такие состояния, но сейчас мне было не по себе. Я встряхнула головой, чтобы прогнать это внезапное мрачное и замогильное настроение. Толкнула дверь и вошла, напялив на лицо глупую и ободряющую улыбку.

Аська стояла у окна и курила. Я видела ее профиль, и снова она показалась мне знакомой – вот с этой сигаретой и с губами, которые стали по-женски округленными и отчего-то пухлыми. Аська с сигаретой выглядела уже не как эльфийская принцесса, а как обычная красотка из гламурной тусовки. Она заметила меня, но не обернулась. Нервно затушила сигарету.

– Я сейчас приду, – сказала она немного хрипло, и я поняла, что она плакала.

– Ася, – начала я, сама не зная, что ей сказать. – Знаешь, как говорил один мой старый друг, – все, что нас не убивает, делает нас сильнее.

– Вас мой шрам так напугал? – спросила она. И вот тут она развернулась ко мне, и я снова удивилась ее способности изменяться. Теперь она стояла, освещенная лучами солнца, отчего волосы ее казались золотыми. В глазах ее была сила и та невероятная страсть, которая способна, кажется, изменять мир и испепелять города.

– В общем-то, да, – призналась я. – А что между вами произошло?

– Ничего, – передернула она плечиком и вновь сменила маску. Теперь она опять была той милой девочкой, которую мы застали на крыльце. Валькирия исчезла, уступив место эльфийке-принцессе. – Просто история детской любви, которая вот так закончилась…

– Ась, но обычно детские любови так не заканчиваются. Это неправильно…

– Кто ж говорит, что правильно, – усмехнулась она. – Только мама многого обо мне не знает. Понимаете? Я с Витькой плохо поступила. Очень плохо. Я ему… душу самую ранила. И то, что он тогда сдержаться не смог, но… Понимаете, Таня, он ведь был готов тогда в тюрьму пойти, но о том, из-за чего все случилось, никому не сказал…

– А из-за чего все случилось, Ась? – спросила я.

Она ничего не сказала. Только усмехнулась – очень грустно и очень по-взрослому. Затушила сигарету, закрыла окно.

– Пошли, – сказала она. – Вы не обижайтесь, Таня, но… Я не уверена, что эта давняя история заслуживает того, чтобы быть рассказанной.

И она первой пошла вниз, туда, где нас ждали Катя и Ольга. А я поняла, что она ничего мне не расскажет. И тут же мне больше всего на свете захотелось узнать о том, что же между ними произошло и почему Ася во всем обвиняет себя, хотя, если честно, я подозревала, что это просто очередная история подростковой страсти с не самым лучшим концом.

Ну что, скажите, могла такого сделать семнадцатилетняя девчонка, что ее мальчик схватился за нож?

Опять же – девочка жила в поселке, не в городе. Что могло произойти? Я даже придумать не могла ничего стоящего: ну, разве что сложилась такая мелодрама в духе «роксоланы», с пламенной страстью к тому же Сергею Иванычу – надо узнать, жил ли он здесь в те времена, – и разоблачением этой страсти несчастным, простодушным и влюбленным Витькой. И все равно – вряд ли уж он стал бы так патетически хвататься за нож. Или стал бы? Кто их, поселковых подростков, знает?


Потом были еще знаменитые тети-Катины блинчики, и пирожки с мясом, и вишневая наливка домашнего изготовления… За большим круглым столом было так уютно, от тети Кати исходил запах детства и тепло, и я даже начала изнутри таять, как мороженое на солнце, забыв и про жуткий шрам, и про свое желание узнать ту давнюю историю. В конце концов, какое мне до них дело? А любопытство – оно не нужно, если дела не касается. Дела же у меня никакого не было, кроме отдыха и покоя. Можно вон рыбу половить пойти, подумать там… Тем более – лето, уйдет лето, будет жаль каждого дня, прожитого без летних удовольствий… Про давние истории и Катя с Ольгой забыли, они уже обсуждали какие-то другие проблемы, смеялись, вспоминали что-то хорошее. Ася сидела, едва прислушиваясь к их разговору, и думала о чем-то своем. Варька, загрузив в себя нужное юношескому организму количество вкусностей, убежала, сообщив, что у нее срочные дела. «Ну да, – подумала я, – дела… Начинается просто очередной любимый сериал. Или «Мыслить как преступник», или «Уайтчепел», или «Последователи».

Мы остались, все такие взрослые и умудренные жизненным опытом, и поэтому, окончательно расслабившись, я налегла на вишневую настоечку. Честное слово, ничего вкуснее нет на свете… И даже настроение от нее возникает легкое, чуть хмельное и какое-то радостное. И все, в общем-то, становится тебе по фигу. Тетки мои тоже, расслабившись под действием наливки, забыли и про Витьку, и про Асины шрамы, и про все свои беды-печали. Даже у Аси щечки порозовели и глазки заблестели.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация