Я осторожно перевернула молодого человека на спину. При этом он тихо застонал, и я легонько похлопала его ладонями по щекам, пытаясь привести в чувство.
– Ну же, малыш, давай, – шептала я по-русски, скорее для себя, нежели для него, просто чтобы мертвая тишина не давила так сильно. Звук собственного голоса меня успокаивал. – Давай, просыпайся, у нас мало времени!
Веки Робера дрогнули, и он открыл глаза. Взгляд его был мутным и никак не мог сфокусироваться на моем лице.
– Ула… – прошептал он и тяжело сглотнул. – Кто-то…
– Да-да, я знаю, – прервала я. – Где твой пистолет?
Молодой человек потряс головой, будто пытаясь поставить мозги на место.
– Я… оставил его под подушкой. О боже, они все здесь перерыли…
Я кинулась к дивану, на который указал Робер. Скорее всего, бандиты нашли оружие, но надежда все-таки оставалась: несколько диванных подушек еще лежали на месте. Я раскидала их, но оружия там не оказалось.
– Какой же я идиот! – простонал Робер, садясь и придерживая рукой голову.
– Ничего-ничего, – успокаивающим тоном сказала я, хотя сама вовсе не ощущала спокойствия. – О! Гляди-ка, нашла! – И я извлекла пистолет из пространства между поверхностью и подлокотником дивана. – Завалился сюда, поэтому они его и не нашли. Надо же, как нам повезло!
– Дай сюда, – потребовал Робер, и я протянула ему ствол, хотя и сомневалась в способности раненого попасть в цель в его теперешнем состоянии.
– Я пойду за помощью, а ты оставайся и жди, – сказала я и уже направилась к балконной двери, как вдруг позади раздался насмешливый голос:
– Далеко собрались, барышня?
Резко обернувшись, я увидела ухмыляющееся лицо Томазо Сантини. В одной руке он сжимал пистолет, а другой уперся в стену, приняв непринужденную, даже вальяжную, позу.
– Просто описать не могу, как же я рад нашей встрече! – продолжал он вкрадчиво. – А тебя, щенок, следовало шлепнуть, – обратился он к Роберу, который держал Томазо на мушке. Я не могла не заметить, что парень близок к тому, чтобы потерять сознание: по его лицу градом катился пот, а рука дрожала. – Давайте не будем ссориться, ребята, – примирительно сказал итальянец. – Признаю, в нашу последнюю встречу я вел себя не совсем галантно. Что поделаешь – работа такая!
– Да уж, у убийцы нелегкая жизнь, – прохрипел Робер, с ненавистью глядя в лицо Сантини.
– Но-но, не надо грубостей! – с угрозой сказал тот, но я видела, что он серьезно относится к оружию в руке молодого человека. – Ты едва держишься на ногах, малыш, – продолжал итальянец. – Того и гляди упадешь. Давай по-хорошему…
– Прежде чем упасть, – едва слышно перебил его Робер, – я выстрелю. Учти, я редко промахиваюсь.
Я боялась, что рано или поздно он все же вырубится и я останусь с Сантини один на один.
– Отойди от окна! – проговорил итальянец, помахивая нацеленным на меня пистолетом.
Я медленно пошла к двери. Одновременно Сантини начал пятиться к балкону.
– Опусти пушку, – посоветовал он Роберу. – Или я пристрелю твою подружку.
– У нас равные шансы! – прошептал Робер.
– Убери оружие, Том, – услышала я властный голос и увидела в дверях того самого импозантного англичанина, который вчера был вместе с Сантини и его подручными на маяке. – Я сказал, убери пистолет! – Он сделал ударение на последних словах, и в его глазах зажегся недобрый огонек. – Робер не станет стрелять в отца. Правда, сынок?
Не веря своим ушам, я уставилась на англичанина. Переведя взгляд на Робера, я увидела, как широко распахнулись его глаза.
– Что, не узнаешь? – снова заговорил мужчина, подходя ближе и останавливаясь в нескольких шагах от Робера. – Немудрено, ведь твой дед сделал все для того, чтобы убедить в моей смерти тебя и твою мать. Он так хотел вычеркнуть меня из вашей жизни и преуспел в этом! Не узнать родного отца…
– Я… узнал тебя, папа, – с трудом ворочая языком, произнес Робер. – Не подходи ближе, прошу! – И он перевел пистолет с Томазо на англичанина.
– Ты не выстрелишь, – в голосе последнего звучала уверенность. Тем не менее он остановился. – Нам всего лишь нужна карта, и мы уйдем. Никто не пострадает. Ты же знаешь, я никогда не причинил бы тебе вреда! Твой дед так долго обманывал тебя, заставляя верить в мою «трагическую гибель»…
– Он был прав, – перебил Робер. – Мой отец умер много лет назад, а тебя я знать не хочу! Ты – вор и убийца!
Лицо англичанина исказилось и стало похожим на маску.
– Не смей! – прошипел он. – Ты сам не понимаешь, что говоришь! Отдай мне карту, слышишь? Отдай ее, и мы уйдем, обещаю!
– Обещать может только тот, чьему слову можно верить, – ответил Робер. – А ты – предатель!
Я подумала, что еще минута такого напряжения, и Робер отключится, и вмешалась:
– Послушайте, у нас нет карты! Она у Аркона и Филиппа, они увезли ее с собой.
– Bastardi! – выругался Сантини. – Тогда, боюсь, у нас неприятности, Джеймс! Карта, должно быть, сгорела в машине!
– Что? – облизнув пересохшие губы, переспросил Робер севшим голосом. – В какой… машине?
– Язык твой – враг твой, Томазо! – в сердцах воскликнул тот, кого назвали Джеймсом. – Послушай…
– Где… мой дед? – Голос Робера прерывался, а рука, сжимающая рукоятку пистолета, предательски дрожала. – Где Аркон?
– Клянусь, я этого не хотел, – ответил его отец, вытянув руки ладонями вперед, словно пытаясь защититься от обвинений. – У нас просто не было выхода! Я не хотел, чтобы Томазо стрелял!
– Да, правильно, – презрительно фыркнул итальянец. – Давай, вали все на меня, оправдываясь перед сынком! Ты ведь мечтал хлопнуть своего тестя, скажешь, нет? Столько лет горячей ненависти, а тут – такая потрясающая возможность!
Я в ужасе переводила взгляд с одного на другого, пытаясь понять, что они такое говорят. Аркон и Филипп – мертвы?!
– Но ты же видела карту, Ула? – вдруг заговорил Сантини, пристально глядя на меня. – Вот и покажешь нам, где лежит «Санта-Мария». Правда, девочка? Или Робер покажет.
– Не дождешься, скотина! – прошептал Робер, в то время как слезы, смешиваясь с потом, текли по его щекам. – Можешь убить меня, но «Санта-Марию» ты не получишь!
– Видишь ли, – задумчиво произнес итальянец, – я бы так и сделал, дружок, но твой папа не разрешает мне тебя убивать, вот какая штука! А зря, Джеймс, – этот волчонок не сын тебе, раз наставляет пушку на собственного отца. Но у нас ведь есть еще Ула, верно?
– Я не разбираюсь в картах, – быстро выпалила я, отступая к двери под буравящим взглядом Сантини. – Да я только мельком ее видела…
– А тебе и не надо, – спокойно ответил Томазо. – Робер покажет, а иначе я отрежу тебе голову прямо у него на глазах.
