Почему?!
Прозрела она к его третьей чашке кофе. Прозрела и напугалась еще сильнее.
Серега был трезв как стекло! И трезв он был не только сегодня. А и вчера и позавчера, видимо. Она не учуяла перегара, с которым он сжился, кажется, навечно, вони немытого тела и грязных тряпок. От него пахло мятной жевательной резинкой. Кремом для бритья. И куртка его легкая, хоть и не новая, была чистой. И футболка под ней, и носки с трусами.
Глаза смотрели жестко, и в них угадывалось что-то… Что-то из давно забытой жизни. Твердость какая-то, прочность. Он что-то для себя решил, поняла она. Он изменился и больше не пьет. И что-то для себя решил.
Господи, только бы это его решение не шло вразрез с ее!
– Итак, я хочу знать, что произошло? – немного увереннее, чем прежде, спросила Лидочка. – Что пошло не так? Зачем ты так старика?..
– Это не я, – коротко, как пролаял, сказал Серега и опустил глаза в пустую кофейную чашку. – Когда я вошел в его квартиру, он уже еле дышал. В доме было все перевернуто вверх дном. Тот, кто приложился к его башке, что-то искал.
– Деньги, – кивнула Лидочка, она сразу поверила ему, ему врать было незачем.
– А-аа, понятно, – хмыкнул он и глянул на нее с озорством. – У старика были деньги? Откуда?
– Он прижимистым был, ой, тьфу-тьфу… – она суеверно поплевала через левое плечо. – Чего это я? Он ведь жив!
– Думаю, недолго. – Серега сложил руки на столе и рассматривал ее, будто видел впервые. – У него перелом свода черепа. С этим не живут.
– Боже!!! – ахнула Лидочка, судорожно сглатывая. – Я, клянусь, не хотела, Сереж!!!
– Догадываюсь. А кто? Кто хотел?
– Не знаю! – она замотала головой, и ее хвостик заметался.
– Может, Мишаня твой? Он ведь не чаял избавиться от отца.
– Но не таким же образом! – заступилась за нареченного Лидочка. – Не зверь же он!
– А кто, если не он? Кому была выгодна его смерть? Мотив-то… Мотив только у него и у тебя, дорогая. И если с тобой все ясно, то с ним мутно как-то, Лид.
– Да нет, – она прикусила нижнюю губку, задумалась, глядя на своего бывшего.
А что, если он прав и отца искалечил Мишаня?! Что, если это правда?! Это ведь…
Это ведь в корне все меняет! Она не выйдет замуж за отцеубийцу! Ни за что не выйдет! Одно дело всякие шалости и пакости, совершенно другое – такое вот жуткое рукоприкладство. Если он с родным человеком так, то что с ней сделает?
– Вот и я говорю, Лидок, – безошибочно угадал ее мысли ее бывший возлюбленный. – Смотри, выскочишь замуж за этого тюленя, горя схлопочешь!
– Да ладно тебе. Не драматизируй уж слишком.
Она поежилась, обняла себя руками, вдруг стало чесаться все тело, это от помывки порошком, видимо. Удумал тоже еще, сволочь.
– Я не драматизирую. – Серега вдруг шлепнул по столу ладонью. – Я вот что тебе хочу предложить, дорогая…
Глава 9
– Вовка, я схожу с ума?! – истошно прошептала Маша, склонившись над спящим мужем. – Вовка!!!
– Маш, ну чего ты? Чего? – он сонно забормотал, тревожно заворочался, но тут же перевернулся на другой бок и засопел, досматривая свой сон.
– Я схожу с ума, – ответила сама себе Маша и вышла из его спальни.
Она бродила по квартире уже почти час, не в силах уснуть. То ей ветер мешал, от него гудели провода во дворе, хлопала у кого-то форточка и до противного шелестела молодая листва.
– Маш-шш, сядешь-шшшь… – слышалось ей в этом тихом издевательском шелесте. – Там, Маш-шш, пропадеш-шшшь…
Конечно, она пропадет, если сядет в тюрьму. Она это точно знала. Там ужасно! Там свои страшные законы, по которым она не сможет жить. И она там просто пропадет, но…
Но самое дикое заключалось в том, что пропадать она, кажется, начала уже на воле. Еще не было никакого суда. Ей никто не предъявил обвинений. Туманно намекнули, что она одна из подозреваемых в убийстве своей подруги и подозреваемая в покушении на убийство своего отца. Она пообещала следователю никуда из города не уезжать. Шпагин Игорь Алексеевич кивал, смотрел на нее с сочувствием и с каждым ее визитом вздыхал все тяжелее и тяжелее.
– Маша, как вы не понимаете?.. – горестно воскликнул он сегодня при очередной их беседе. – Я мало что могу! Мало что могу, когда все против вас!!!
– Ну что? Что против? – талдычила она, прикрывая трясущиеся губы ладошкой. – То, что у меня нет алиби?! Так у любого нормального человека, не собирающегося совершить преступление, его нет! Многие спят в одиночестве. Гуляют так же. Отдыхают! Если бы я собиралась кого-то убить или покалечить, уж я бы об алиби позаботилась, поверьте мне! Мозгов у меня на это точно хватило бы!
Он снова кивал и смотрел с сочувствием. Потом разводил руками, подписывал ей пропуск и отпускал, с каждым разом все неохотнее, как ей казалось.
Нет, сегодня он ее немного приободрил.
– Вы, наверное, единственная, у кого нет мотива для убийства вашего отца, – проговорил он, провожая ее до двери кабинета.
– А я что говорю! – подхватила она. – Мне ничего не было от него нужно, ничего! У меня все есть! Работа, квартира, дом, деньги… Что я могла выиграть от его смерти, если квартиру он Мишке завещал?!
– А месть как, не прокатывает? – с надеждой воззрился на нее Шпагин.
– Чего же я так долго ждала тогда? Он давно решил все оставить Мишке и не скрывал этого. Зачем мне было его калечить?! К тому же… К тому же не факт, что это я там была в тот день.
– А кто тогда, Маша? – Шпагин укоризненно в который раз качнул головой и проговорил со вздохом: – То, что вы были у отца, – это бесспорно. Но почему-то этого не помните, отсюда считаете, что не были у него. Вы были, Маша, там, были, этот вопрос можно считать закрытым. Есть свидетельские показания и…
– Ну какие показания, Игорь Алексеевич?! Какая-то подслеповатая старушенция видела будто бы меня со спины… А что видела, собственно?!
– Волосы, плащ, сапоги.
– И что?! Это все может принадлежать сотне других женщин. Тысяче! Это просто… Это просто совпадение!
Он в такие совпадения не верил. Маша, к слову, тоже. И спустя неделю начала верить в то, что она в самом деле была у отца, просто не помнит этого. Может, и была, но не била! Точно не била его! И уж точно не обыскивала его квартиру!
Тогда что она там делала?? И почему ни черта не помнит??
Маша накинула халат на ночную рубашку, обулась в тапочки и вышла на балкон. Ветер поутих, перестав мотать чужую форточку и оставив в покое ветки деревьев. Стало так тихо, что слышно было гудение неоновых огней на торговом павильоне в десяти метрах от ее подъезда и суматошную собачью возню у помойных ящиков. Небо заволокло плотными облаками, обещающими к утру дождь. Скоро наступит еще один ненастный, безрадостный, полный тайн и загадок день.
