– Я не знаю, – вступилась за Володю она, заметив, что тот совершенно сник. – Может, я и сама ему сказала. Я уже не помню. Все началось давно.
– А сейчас тоже звонят?
– Нет.
– Ну вот! А она еще смеет утверждать… – обрадовался Шпагин, смел остатки омлета себе в рот, допил молоко и полез из-за стола.
– Что смеет утверждать, кто?! – Маша отдала ему свою тарелку, с интересом наблюдая, как гость, приготовивший завтрак, теперь еще и посуду решил помыть.
– Ваша несостоявшаяся невестка утверждает, что позвонила вам всего один раз с вашего домашнего на мобильный. А от всех прежних звонков открещивается!
– Ага! Как же! – фыркнул Володя, он принципиально не стал есть, потягивая из высокого стакана морковный сок, добытый в холодильнике. – Я не я и хата не моя! А что вообще она говорит об убийстве Зои? Как это объясняет?
– А никак! Молчит! И кражу денег из дома вашего отца, Мария Сергеевна, никак не объясняет. Но… Думаю, она просто покрывает своего воздыхателя.
– Это который… – вскинулся было Вова, но вовремя спохватился и прикусил язык.
А Шпагин снова развеселился и уставился на полуголого хозяина дома с ядовитой ухмылкой.
– Да, Владимир, совершенно верно. Это тот самый гражданин, с которым вы подрались около дома небезызвестной нам дамы. Он сидит у нас на сутках. Административное правонарушение. Но думаю, как бы он там на долгие годы не задержался. Пока его соучастница молчит и на него не ссылается. А он так вообще не знает, что она запалилась. Не понимает, почему ему продлили арест, возмущается, требует адвоката. Но ведь выходные, сами понимаете… – Шпагин игриво подмигнул.
– Считаете, это он?!
Маша поежилась, испуганно глянула на мужчин и едва не расплакалась. Неужели конец кошмару?! Неужели этого гада нашли?! Зою не вернуть, отцу здоровье тоже, но хотя бы ее правоохранительные органы оставят в покое. Никто не станет звонить, напрашиваться на встречи, от которых ныло все внутри потом, будто кислоты выпила. Допрашивать, бог даст, не станут, смотреть едко и недоверчиво. И еще… перестанут выпадать из ее памяти временныґе отрезки в три часа.
Все нормализуется. Все снова станет прежним. Правда, придется привыкать жить без Зойки и без отца.
– Считаю, – уверенно кивнул Шпагин. – Как бы они ни выкручивались, мы их припрем. У нас такое вещественное доказательство на руках! Против этого любой адвокат стушуется. Н-да…
Глава 12
Адвоката, способного добиться их освобождения под залог, они себе позволить не смогли. Поэтому продолжали сидеть. Решение суда было не в их пользу.
– Судья счел, что вы можете скрыться, пока идет следствие, – пожал плечами Шпагин и выкатил нижнюю губу. – Сами понимаете, вас обоих подозревают в убийстве и покушении на убийство, а также в хищении… Хотя как посмотреть. Могут и грабеж влепить.
– Обоих?! Нас?! – глаза Лидочки наполнились слезами, она сжала ладошки коленками, взгляд ее заметался. – А кого нас?!
– Как кого? Лидия… – Шпагин раздраженно покачал головой. – Только давайте не будем сейчас начинать, идет?! Вас взяли с поличным! Вы достали из тайника вашего любовника пакет с деньгами, похищенный из квартиры Мыскова Сергея Ивановича.
– Я не знала, что там! Я не знала!!!
Она разрыдалась, судорожно дергая плечами, на левом горела ссадина – последствия выяснения отношений с сокамерницей. Та вздумала уложить ее спать на пол. Но Лидочка имела богатый жизненный опыт и давно уже научилась столбить территорию. Ее ссадина на левом плече стоила сокамернице разбитой нижней губы.
– Что значит, вы не знали?! Со слов свидетеля, вы вполне целенаправленно двигались на квартиру к своему любовнику.
– Бывшему! – взвизгнула она. – Серега мой давний любовник, а значит, бывший! Это когда-то мы с ним жили и жениться собирались. Потом все! Сейчас все!
– Ага, понятно. Именно по этой причине, что он ваш бывший возлюбленный, у вас были ключи от его квартиры. У вас имелась совершенно точная информация, где спрятаны деньги. И по этой причине вы заказали два билета до Сочи? Вам не надоело?!
– О Господи!!! – Лидочка согнулась, зашаталась из стороны в сторону. – Как же так?! Почему все так против меня?? Почему?? Я же ничего такого… Я не хотела!!
Шпагин решил дать ей наораться, выплакаться. Он не предлагал ей носового платка, потому что упаковка закончилась в прошлый четверг или вторник. Кажется, на Маше Киреевой как раз и закончилась. Славно все-таки, что она не причастна. Она милая, хорошая, жаль было бы ошибиться в ней так жестоко.
Нет, поначалу его разум и душа ее не приняли. Слишком в ней было всего: слишком симпатичная, слишком успешная, слишком хорошо держится, слишком много рассуждает логически. Его коробило, воротило от подобного совершенства. Не от зависти, нет. Он просто в него не верил! Он не верил в совершенных людей. Поскреби пальчиком по внешней позолоте, такое увидишь!
У Маши, слава богу, никакой червоточины не обнаружилось. Милая, порядочная. Да, не повезло с родственниками. Да, муж оказался не вполне…
А у кого сейчас иначе? Особенно, если ты на пути к успеху и процветанию?
А Маша, сама о том не догадываясь, двигалась вверх по лестнице семимильными шагами. Он говорил с ее генеральным. Много и подробно расспрашивал о ней. Тот готов был свое кресло уступить Маше хоть завтра. Он достаточно поработал, хотел отойти от дел.
– А тут такое… – сокрушался генеральный, сидя со Шпагиным на маленьком диванчике за бутылочкой виски. – Ну да ладно, разгребет она свои семейные неурядицы, и тогда уже…
«Кажется, для Маши наступают великолепные времена, – вдруг подумал Шпагин. Убийцу они не сегодня завтра призовут к ответу. Его соучастница – Шпагин не верил, что Лидочка была способна проломить череп Машиной подруге, тут явно руку Сергей приложил – тоже пойдет в тюрьму. Состояла в сговоре? Будьте любезны!»
И хорошо, и славно. И ему, может, отпуск летом обломится. Вот передаст он это дело в суд и…
– Хорошо! – Лидочка вдруг выпрямилась. Глянула на него заполошными глазищами. – Я все скажу! Все!! Только вы мне верьте, ага?
Он сдержанно кивнул. Верить этой дамочке он, конечно же, не собирался. Но послушать стоило.
– Короче, мы с Серегой как бы при деле, да, имел место преступный замысел, но мы не виноваты, – шмыгнула Лидочка носиком и потрогала ноющую ссадину на левом плече, поморщилась. – Мы хотели, но мы не делали!
– Это я уже слышал, – кивнул Шпагин, равнодушно расковыривая кончиком шариковой ручки крохотную дырочку на столе.
Дырочка эта появилась после того, как он уронил дырокол на стол. Года два назад. Уборщица все пыталась ее затереть. Все какие-то мастики таскала из дома, пропитки для дерева. Мазала, мазала, терла меховой шкуркой. А Шпагин нарочно расковыривал. Должно же было остаться после него хоть что-то, думал он. Хоть какой-то след он должен был оставить в этом кабинете. Хоть что-то, кроме пыльных папок с десятком нашумевших уголовных дел, раскрытых им мастерски и быстро. Это со временем забывается. А вот отметина будет вечно глаза мозолить. Пока тут будет стоять этот стол, на нем сохранится и отметинка. Кто-то папоротники сажает и кактусы. Кто-то картины вешает. А он вот на столе отметину творит.
