Книга Серебряная пуля, страница 26. Автор книги Виталий Гладкий

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Серебряная пуля»

Cтраница 26

— Талера Черного Принца, — уточнил я.

— Талера, — повторил майор и отмахнулся: — Принц или герцог ее чеканил — не важно. Главное, что монета старинная. Значит, нужно пошерстить нумизматов.

— Ну-ну… — Я скептически ухмыльнулся.

Мне почему-то совсем не хотелось поведать майору то, о чем рассказал мне Георгий Кузьмич. Хотя бы потому, что опер из убойного отдела точно поднимет меня на смех за такие сказочки. Нечистая сила проходит по другому, церковному ведомству. А ментов ну никак нельзя заподозрить в суеверии. Они прагматики, им подавай земное, осязаемое, чтобы можно было воспользоваться наручниками, а не потустороннее, эфемерное, которое нельзя ни отметелить в обезьяннике, ни посадить.

Что касается нумизматов, то я немного знал этот контингент — мой дедуля тоже увлекался собирательством монет. (Правда, недолго; спустя какое-то время он продал коллекцию.) Нумизматы не допускали в свой тесный круг посторонних, а уж ментов — и подавно. Потому как они часто ходили по очень зыбкой грани (о которую можно было сильно порезаться), отделяющей закон и преступный умысел. А мой дед из-за своей должности просто обязан был чтить уголовно-процессуальный кодекс — чтобы не подсидели.

На этом мы и расстались. Майор на прощание выпил еще рюмку вискаря и ушел от меня вполне удовлетворенный полученными сведениями. Я тоже порадовался — серебряную пулю он забрал с собой. Но главное, что Завенягин, судя по всему, несколько изменил свое мнение на предмет моей персоны и теперь в его списке подозреваемых я уже не стоял в первом ряду. Нет, я не обольщался — мне еще долго придется сидеть на кукане, как тому мелкому карасю, пока угрозыску не попадется в сети большая хищная рыба-щука, настоящий преступник.

В тяжелых раздумьях я не заметил, как бутылка показала дно. Последнюю рюмку я пить не стал. Мне вдруг захотелось хоть что-то сделать для покойного старика. Я накрыл рюмку кусочком хлеба, поставил ее на подоконник и сказал:

— Спи спокойно, Африканыч. Царствие тебе небесное. И большое спасибо за подарок. Я всегда буду тебя помнить.

В этот момент у меня вызрело твердое решение похоронить его по-человечески. Ведь у старика не было родных. А значит, Африкана зароют как бомжа — в безымянной могиле. Чего я никак не мог допустить.

Глава 7
Еще одна жертва

Когда человек ищет приключений, он их обязательно найдет. Почти все наши несчастья происходят от нас самих. Не нужно будить лихо, пока оно спит тихо.

А я решил разбудить. Спросонку, когда голова гудела с похмелья. Наверное, в этот момент у меня случилось помрачение разума.

«Нужно навестить того нумизмата, о котором говорил Георгий Кузьмич!» — решил я, стоя под душем. Может, удастся узнать, кто промышляет талерами Черного Принца. Мне было известно от деда, что свою коллекцию он нередко пополнял не совсем законным путем — скупал монеты у «черных археологов». А они иногда откапывали настоящие раритеты, которые и в музеях редко сыщешь. Возможно, кому-то все же удалось добраться до сокровищ атамана разбойников. Ведь «гробокопателям», этим анархистам от самодеятельной археологии, сам черт не брат.

Задумано — сделано. Наскоро позавтракав и пожевав мускатный орех, — чтобы отбить запах перегара, — я сел за руль и отправился на поиски Валеева Петра Ивановича, старого нумизмата и большого спеца в этом деле, как рекомендовал его профессор. (К сожалению, его телефонный номер в городском справочнике отсутствовал, так что созвониться с ним и договориться о встрече я не имел возможности.) У меня в этот момент даже мысли не мелькнуло: а зачем тебе, парень, все это нужно? Будто кто-то напрочь вышиб из моей башки здравый смысл.

Валеев жил в частном доме. Но не на окраине, как можно было ждать, а почти в центре. Была в нашем городе такая тихая улочка, сплошь застроенная двухэтажными коттеджами еще во времена партайгеноссе. Она находилась недалеко от «Белого дома» — обкома компартии. В этих коттеджах жили «слуги народа» — первые, вторые и третьи секретари правящей партии, а также прокурор области, председатель нарсуда и большие шишки из облисполкома.

Теперь коттеджей из ушедшей эпохи осталось всего ничего — три или четыре строения. На месте остальных высились настоящие замки, некоторые даже с башнями и бойницами. Наверное, чтобы отстреливаться от взбунтовавшегося плебса, если такое когда-нибудь случится.

Что касается Валеева, то он обитал в старом коттедже, правда хорошо отреставрированном по новым строительным технологиям. На фоне монстров городских нуворишей его домик казался игрушечным, но очень симпатичным, будто сошедшим со старинной рождественской открытки.

Все дома на этой улице прятались за высоченными заборами. Коттедж старого нумизмата не был исключением. Я долго жал на кнопку звонка, вмонтированного в калитку, и уже хотел было бросить это бесперспективное занятие, как вдруг из решеточки, за которой прятался динамик, донесся немного хрипловатый старческий голос:

— Молодой человек, что вам нужно?

Похоже, нумизмат наблюдал за мной. Я поднял голову и увидел видеокамеру. Ну что ты скажешь! Куда ни пойди, везде эти стеклянные глаза — следят, подсматривают, вычисляют. Веяние времени… мать его.

— Меня зовут Алексей, фамилия Богданов, — ответил я, заискивающе улыбнувшись прямо в объектив. — Я к вам по делу, Петр Иванович.

— Я не занимаюсь никакими делами. Тем более с незнакомыми людьми.

Мне нельзя было называть Георгия Кузьмича как поручителя — он предупредил об этом. Профессор сомневался, что его имя доставит нумизмату большую радость. Похоже, они крепко повздорили.

— Я внук Николая Васильевича Богданова. Помните такого?

Еще бы ему не помнить. В свое время мой дедуля был крупной шишкой областного масштаба. Он возглавлял военный завод, который долгое время оставался главным предприятием города; на заводе работали тысячи горожан. Его фамилия и портреты постоянно мелькали в прессе, притом не только областного масштаба. Часто выступал он и по телевидению. А Валеев, как доложил Георгий Кузьмич, был старожилом.

Динамик умолк. Надолго. Я переминался с ноги на ногу и поглядывал на видеокамеру, словно лиса из хрестоматийной басни на виноград. «Может, заплакать, и тогда этот старый хрыч расчувствуется и допустит меня к своему телу?» — думал я злобно. Наконец в решеточке что-то крякнуло, раздался тихий гул, и калитка медленно отворилась. Надо же — автоматика, подумал я механически.

— Входи, — разрешил хозяин коттеджа.

Во как! Мы уже на ты. Никакого почтения — хотя бы к имени моего деда. Ладно, для пользы дела я стерплю любые фамильярности…

Коттедж оказался крепостью. Его окна были забраны мощными решетками, а на бронированных дверях стояли хитрые замки и засовы. Но и это было еще не все. На пороге гостиной, куда меня провел не сам хозяин, а его голос (динамики стояли везде, а двери, как и калитка, открывались автоматически), со мной приключился столбняк — вход охраняли два огромных аргентинских дога. Это бесстрашные псы бойцовой породы, с которыми в Южной Америке охотятся на пуму. Их челюсти могут свободно перекусить руку человека.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация