Я с философским спокойствием достал из бардачка баллон «черемухи» и выпустил струю слезоточивого газа прямо в оскаленную пасть вожака. Похоже, мое щедрое «угощение» пришлось ему не по вкусу, и стая тут же отстала. Посмотрев в зеркало заднего вида, я увидел занимательную картину: псы уселись в кружок, а вожак в центре круга исполнял потрясающие антраша — тер лапами глаза, жалобно подвывал, подпрыгивал и крутился на месте, словно исполнял танец дервиша.
Хлипкий заборчик возле дома Бемца, как и следовало ожидать, был повален. Но ворота стояли, и в них даже имелась калитка, висевшая не на петлях, а на кусках резины, отрезанных от транспортерной ленты. Так что я зашел во двор чинно-благородно — через калитку.
На входную дверь Кеша прибил здоровенную подкову, явно старинную. Наверное, такие подковы были на копытах сказочной Сивки-Бурки. Интересно, подкова и впрямь принесла ему удачу? Оставалось постучать в дверь и прояснить этот вопрос.
На стук Бемц долго не откликался. Я даже упал духом — похоже, Кеша еще не вернулся с «поля», так у «черных археологов» назывались пиратские набеги на древние захоронения. Но вот за дверью зашуршало, затем послышался грохот — что-то упало, кажется, Бемцу на ноги, — и раздался финальный шумовой аккорд, многоэтажный виртуозный мат. Нужно сказать, что Кеша ругался как старый, видавший виды боцман. На его выражениях можно было написать кандидатскую диссертацию по устному народному творчеству.
— Ты опять, сволочь, мешаешь мне отдыхать?! — излив душу в крепких выражениях, наконец рявкнул Бемц и рывком открыл дверь.
Он был в одних трусах, но в руках держал «оружие», железную кочережку, — отопление в его «апартаментах» было печным. Похоже, Бемц готов был пустить ее в ход не задумываясь. Это кто же его так достал?
— Может, я и сволочь, Кеша, только не нужно меня бить железякой по башке.
— Алекс?!
— А то кто же? Привет, дружище.
— Ну ты даешь… Почему не отозвался? А если бы я и впрямь тебя отоварил?
— Во-первых, отозваться я не успел, не смог вписаться в твою «концертную» программу. А во-вторых, не так просто меня можно завалить. Ты кого это хотел оприходовать?
— Да, понимаешь, ходит тут ко мне один упырь, забулдыга, покою не дает. Живет по соседству. Я как-то имел неосторожность налить ему стакан ханки, так теперь он почти каждый день под дверью торчит, клянчит на опохмел. Я что ему, спонсор?!
— Доброе дело никогда не остается безнаказанным.
— Я уже в этом убедился… Что ты стоишь на пороге? Входи. Уж кто-кто, а ты для меня дорогой гость.
Мы вошли в дом. Нет, не в дом, а скорее в крестьянскую избу. Ее срубили добротно — из толстых, хорошо отесанных и подогнанных бревен, изрядно потемневших от времени. Двери были низкими — приходилось нагибаться; почти полгорницы занимала большая русская печь с полатями, а потолок поддерживали две массивные дубовые балки. Похоже, избу строили задолго до Второй мировой войны, и теперь ее можно было хоть в музее народного зодчества выставлять.
Раньше на месте Брехаловки был хутор, пока город не разросся и не поглотил его вместе с людьми и их жилищами. Но цивилизация сюда так и не добралась. Мало того, свободные пространства, некогда бывшие огородами, местная голота застроила избами, очень похожими на курятники. Притом сделано это было хаотически, без плана. Поэтому заблудиться в Брехаловке — раз плюнуть.
— Ты обожди, я сейчас на стол соберу, — засуетился Кеша. — Что будем пить — водку, вино?
— Пардон, Кеша, но я за рулем. Поэтому насчет спиртного — пас. А вот твоего чаю выпью с пребольшим удовольствием.
Бемц был чайным гурманом. У него всегда имелся потрясающе ароматный и крепкий индийский чай, канувший в небытие вместе с Союзом. Где он доставал его, было тайной за семью печатями.
— Эх, как хреново! Полдня мучаюсь — с кем бы выпить и потолковать о жизни? В «поле» я совсем одичал. Трудно одному… А тут еще менты наехали. Почти половину улова отобрали… суки! Хорошо, я догадался самое ценное припрятать.
— Отпустили?
— Даже без протокола. У меня было немного серебра и кое-что из керамики. Изъяли… в пользу бедных. И сказали, чтобы я помалкивал. Что поделаешь, кормят их плохо… — Бемц иронично хохотнул. — Я предпочитаю с ментами не спорить. Себе дороже. Я уже ученый. Скоро они будут полицаями. Закон готовится. Слыхал?
— Краем уха. Мне это неинтересно.
— А зря. Теперь при аресте будут зачитывать наши права, а во время допросов станут бить не по почкам, а по заднему месту, и не дубинками, а валенком, в который вложен утюг.
— Похоже, ты стал пессимистом.
— Станешь тут… Бабки нужны позарез, а эти уроды опустили меня как минимум на две штуки баксов. Я готов был их покусать. Да боялся, что зубы выбьют.
Кеша быстро заварил чай, поставил на стол вазочку с печеньем и мед, но сам чаевничать не стал, а предпочел водку. С хрустом загрызая ее луковицей (у меня даже слюнки потекли, так он аппетитно это делал), Бемц спросил:
— Ты по делу или как? Может, желаешь чего прикупить? Тебе продам со скидкой. У меня есть классные вещички. Хочешь, покажу?
— Потом. Но я и впрямь по делу. Тебе знаком некий Таркан? Кажись, он твой коллега.
— А, этот мошенник… Зачем он тебе?
— Надо.
— Что, кинул тебя? Это за ним водится.
— Значит, ты знаешь его… — Я вдруг почувствовал охотничий азарт. Есть! Мне удалось напасть на след.
— Кто же из наших эту сволочь не знает? Он многим плюнул в душу. Этого гада убить мало! Он и по моему участку ползал, а это уже наказуемо.
— Извини, я не понял, о чем речь…
— Все просто. Если кто-то начал раскопки, то другой кладоискатель не может претендовать на этот участок. Но бывают козлы, которым нравится снимать пенки. Поковырялся в земле, пока хозяин отсутствует, забрал самое ценное — и был таков. Таркан не раз этим грешил. У самого ума не хватает найти нормальное «поле», вот он и крысятничает.
— Адрес Таркана дашь? Кстати, дай и твой новый телефонный номер.
— Какие проблемы! Пиши… — Бемц продиктовал. — Зовут его Михаил, по отчеству не знаю, фамилия Мошкин, живет он…
Я облегченно вздохнул — вери гуд! След снова появился, и теперь я с него не спрыгну.
— Только дома застать этого Таркана-таракана трудно, — предупредил Бемц. — И вообще, незнакомым людям дверь он не открывает. Боится, стервец. На него многие зубы точат.
— Откуда у него такая кликуха?
— Ну дела… Ты что, о турецком певце Таркане никогда не слышал?
— А-а, вон оно что… Конечно слышал. И даже видел — по телевизору. Хорошо поет. Голос классный.
— Так этот козырь похож на него словно две капли воды. Он даже бороденку себе такую же завел, как у настоящего Таркана. Мало того, его приглашали на конкурс двойников, и он занял там второе место. Это Мошкарь так рассказывал. Правда, не исключено, что он соврал. Ему брехать, что крестьянину пахать. Может молоть языком пять часов без остановок.
